Последняя роль - [15]

— Что-о? И вы еще обвиняете меня?

— Я никого не обвиняю. Я просто пытаюсь вам объяснить, что…

— Только попробуйте попасться мне на глаза, — холодно и внятно произнес Митрохин. И вдруг рявкнул, да так громко, что Плетневу пришлось отодвинуть телефонную трубку от уха: — Я вас уничтожу! Вместе с вашим гадюшником под названием «Глория»!

— И всё же… — начал было говорить Плетнев, однако закончить фразу не успел.

Митрохин отключил связь.

Первым желанием Плетнева было запустить телефоном в стену бара. Но он сдержался. Пусть Митрохин дает волю эмоциям, а он — Антон Плетнев — профессионал. Нужно тщательно и трезво обдумать ситуацию. Митрохин явно собирается сделать из него козла отпущения. Да что из него — из всего агентства! Это-то и было самое неприятное. На то, чтобы создать репутацию, уходят годы, а разрушить её можно за один день.

Что же делать?

Плетнев вздохнул и посмотрел на бокал, словно надеялся, что тот подскажет ему ответ на столь мучительный вопрос. Однако бокал, как и полагается бокалу, хранил молчание.

В принципе, неудачи случались у Плетнева и раньше. Да и хамили ему клиенты не раз. Антон привык пропускать хамские слова и реплики мимо ушей. Но то, что произошло сегодня, не укладывалось в понятие «неудача». Сегодня с Антоном Плетневым случилось страшное. Он впервые за всё время работы в «Глории» усомнился в своем профессионализме.

Когда Антон только начинал, он был всего лишь новичком, неофитом. А новичку свойственно ошибаться. Сегодня ситуация была иная. И Митрохин ясно дал это понять.

Плетнев отхлебнул пива, поразмышлял с минуту, потом снова взялся за телефон. Звонить Турецкому было довольно стыдно. Получалось, что он, Антон Плетнев, провалил выгодное и совсем несложное дело, а теперь вот позвонил — пожаловаться на обманщика-клиента, вытереть нос об жилетку старшего товарища, испросить совета… Отвратительно!

Плетнев вздохнул и уныло набрал номер Александра Борисовича.

— Алло, — бодро отозвался Турецкий.

— Саш, это Плетнев. Ты сейчас где?

— Сижу в такси. Не мог до тебя дозвониться. Как прошла операция?

— Плохо. — И Плетнев подробно рассказал коллеге обо всем, что случилось в минувший вечер.

— Гм… — проговорил Турецкий, когда рассказ был закончен. — Не повезло.

«Не повезло» — усмехнулся Плетнев.

— Это разве невезение? — буркнул он в трубку. — Наш новый опер ползарплаты в рулетку проиграл, пока наблюдал за Митрохиным и Симоновым — вот это невезение. Не сидеть же ему с газетой на диване.

— Ты уже с ним поговорил?

— Конечно. Наш клиент и ныне покойный партнер его мирно ворковали, улыбались. А потом Митрохин что-то шепнул партнеру на ухо, будто попросил чего, сунул ему что-то маленькое в руку, прости — рентгеновским зрением не обладаю, и тот пошел на улицу. Об остальном ты уже знаешь.

Турецкий помолчал, обдумывая услышанное.

— Мутная история, — проговорил он после паузы.

— Да уж, — горько сказал Плетнев. — Это еще начало. Боюсь, что завтра мне придется всё это объяснять в следственном отделе. Да и на этом всё не закончится. Если Митрохин поднимет бучу…

— Стоп-стоп, — перебил его Александр Борисович. — Не гони коней.

— Ты это о чем? — не понял Плетнев.

— Почему-то мне кажется, что никаких походов по следственным отделам не будет. Митрохин теперь замнет эту историю для ясности.

— Ты думаешь? — с сомнением произнес Антон, хмуро глядя на бокал с недопитым пивом.

— Уверен. Ему теперь можно жить припеваючи и спать спокойно. А кто, зачем, почему взорвал? Пусть следаки копают. Он будет помалкивать.

— Может, он и деньги заплатит? — с надеждой в голосе спросил Плетнев.

— Вот это вряд ли. Денег мы не увидим. Ибо безвременная смерть должника лишила его такой возможности.

— Погоди… — Плетнев нахмурил лоб. — Но ведь ему теперь достанется доля партнера!

— Нет, Антон, — возразил Александр Борисович. — Там не все так просто. У Симонова есть жена, то есть вдова. Она — наследница всего его состояния.

— Это точно? — упавшим голосом спросил Плетнев.

— К гадалке не ходи. Теперь Митрохину предстоит схватка со вдовой. Если, конечно, он заранее ничего на этот случай не придумал. Но это уже его проблемы.

— Н-да, — уныло произнес Плетнев. — У богатых свои причуды. Можешь меня осудить, но мне их заботы, даже трагедии и проблемы, не кажутся человеческими и уж никак не вызывают сопереживания.

— Слушай, если честно, у меня сейчас нет ни времени ни желания философствовать. Я вот что подумал… Если Митрохин задумал какую-то аферу, он мог использовать нас в качестве прикрытия. Так?

— Так, — согласился Плетнев.

— Гм… Ну, а если так, значит… — Александр Борисович замолчал, явно о чем-то раздумывая.

— Значит что? — нетерпеливо спросил Плетнев.

— Значит, мы можем потерять всё.

— Так ведь и я о том же! — снова начал горячиться Плетнев.

— Тише, Антон, не нервничай. Дай-ка секунду подумаю…

Пока Турецкий думал, Плетнев успел пригубить еще немного пива.

— Вот что мы сделаем, — медленно и задумчиво заговорил Александр Борисович. — Если Митрохин начнет против нас войну, мы должны встретить его во всеоружии.

— Полностью согласен, — горячо подтвердил Плетнев.

— Для этого, — продолжил Турецкий, — мы должны провести расследование и выяснить всю «подноготную» этого мерзавца. Я сегодня же позвоню ребятам в МУР, а ты свяжись со Щеткиным, чтобы он был в курсе.