Последняя реликвия - [35]

— Я не прочь, поговорим по-хорошему, — обрадовался Сийм; он явно надеялся как-нибудь перехитрить этого умника и улизнуть.

— Ты хоть понимаешь, что твоя жизнь в моих руках? — начал Гавриил.

— Я сейчас понимаю, что ты сильнее меня. Ты — словно из камня сделан. Уж насколько я силен, а и то перед тобой сдался. Боюсь, что у меня во всем теле ни единой целой косточки не осталось.

— Ты тут не хитри. Не ломал я тебе костей. И говори всю правду, а не то…

— Что же? — был стон в ответ.

Гавриил сверкнул мечом перед глазами разбойника.

— Мое слово — что аминь в церкви, — сказал Сийм, моргая; он, и правда, испугался — не столько остро отточенного клинка, сколько решительных глаз Гавриила.

— Сколько у тебя человек в ватажке?

— Около дюжины.

— Где они?

— Там, — при этом разбойник указал пальцем на запад.

— Далеко?

— Шагов с тысячу будет. А может, и меньше.

— Хорошо, мы сейчас отправимся дальше, и ты пойдешь с нами. А если случится, что мы там, — Гавриил указал на восток, — встретимся с твоими товарищами, ты сразу получишь в бок добрую пядь холодной стали. Не хочешь ли что-нибудь добавить к своим словам?

— Нет. Я как перед Богом… Ни слова лжи!

Но Гавриил по-прежнему не верил ему:

— Такая же неприятность может с тобой случиться и в том случае, если ты без моего дозволения осмелишься хоть пискнуть или попытаешься бежать.

— Понимаю. Не глупый.

— Пистолет и кинжал ты передашь мне.

— Охотно. Если надо, я и штаны отдам…

Агнес усмехнулась и отвернулась.

Гавриил пропустил шутку разбойника мимо ушей.

— Ну, тогда двинемся в путь, любезный. Но тихо пойдем, как будто мы тени. Если тебя о чем-нибудь спросят, Сийм, отвечай шепотом, а вообще держи язык за зубами…

Гавриил поднялся и приказал Сийму идти вперед.

Они возвратились к опушке леса, где оставался их узел. По приказу Гавриила разбойник взвалил узел себе на спину. Увидев это, Агнес не смогла удержаться от смеха.

— Это только справедливо, господин юнкер, — пояснил Гавриил. — Я ведь должен тащить его оружие, поэтому пусть он несет мой мешок с едой.

В движении они соблюдали этот порядок: первым шел Сийм, потом Гавриил, приглядывая за ним; и замыкала шествие Агнес; ей было велено чаще осматривать назад.

Скоро они вышли из леса и через поля и пустоши, покрытые редким кустарником, направились на северо-восток. После трех часов ходьбы они снова попали в большой лес, в те времена покрывавший берега рек Козе и Ягала на протяжении нескольких миль и отчасти сохранившийся и сейчас. За время пути никто не произнес ни слова. И никого они, на удачу, не встретили.

Когда они перешли вброд мелководную реку Козе, Гавриил остановился и, обратившись к Сийму, у которого со лба катился пот, сказал:

— Мы уже достаточно насладились твоим приятным обществом, но я все еще не решаюсь отпустить тебя на все четыре стороны. Кто знает, какую злую штуку ты вздумаешь сыграть напоследок. Самое правильное было бы вздернуть тебя на этой красивой сосне, тогда было бы спокойнее и нам, и другим людям, — тут он обернулся к Агнес. — Как вы полагаете, юнкер Георг?

— Нет, мой верный оруженосец, — воскликнула Агнес, переводя дух после быстрой ходьбы. — Это было бы убийство! Не будем взваливать тяжкий грех на наши души.

— Но недавно вы сами хотели его пристрелить, — улыбнулся Гавриил.

— Да, но тогда… я думала… я думал, что он бросится на вас с ножом.

— И хотели прийти мне на помощь? Благодарю вас! Плохо ли мне теперь жить на свете под защитой такой сильной и благородной руки!.. — Гавриил все еще стоял в нерешительности. — Но как, в самом деле, нам поступить с этим мошенником? Если мы отпустим его, он позовет своих товарищей и погонится за нами. И это только вопрос времени — когда они нас догонят, — здесь чело его просветлело, видно явилась Гавриилу удачная мысль. — Придется, пожалуй, привязать его к дереву, чтобы сей разбойник не мог двинуться с места. К счастью, я захватил на мызе подходящую по длине веревку.

Гавриил поставил Сийма, нисколько не сопротивлявшегося, лицом к толстой сосне, велел ему обхватить ствол, после чего связал кисти рук по другую сторону дерева, потом еще несколько раз обмотал веревку вокруг ствола и тела разбойника.

— Надеюсь, вы не собираетесь меня сейчас бить?.. — с опаской покосился на Гавриила и Агнес разбойник.

— А что! — задумался Гавриил. — Это хорошая мысль. А главное — своевременная. Но мне она в голову почему-то не пришла. Вот я и спрашиваю себя: почему она к тебе пришла в голову? Ты, похоже, сам лучше всех знаешь, Сийм, чего заслуживаешь… Да. Я бы охотно выдубил твою грешную шкуру! Но какой в этом толк? Ты ведь сам доказал, что порка тебя исправить не может.

— С этим — ладно! Пошутили и будет! — проворчал разбойник. — Но если вы меня оставите здесь связанным, то я либо умру с голоду, либо меня сожрут дикие звери. Не по-христиански как-то так с живой душой поступать.

— Как ты о милосердии думать быстр. Уж успел и себя пожалеть, и вспомнил о христианстве! — недобро засмеялся Гавриил. — А тех, кого ты каждый день грабишь дочиста, ты тоже так жалеешь? Ты поступаешь с ними по-христиански? Скажи-ка по совести, что бы ты с нами сделал, если б мы попались тебе в лапы?