Последняя реликвия - [22]

— Должно быть, фрейлейн, сердится, что я, крестьянин, осмелился своими грубыми крестьянскими руками прикоснуться к ее благородному телу?

Агнес посмотрела на него не понимающими глазами, неопределенно хмыкнула и промолчала.

— С бегством пока нечего спешить, — продолжал Гавриил. — В этом лесу мы хорошо укрыты и можем немного отдохнуть.

— Я не устала, — прохладно ответила Агнес; ее тоже тяготила эта внезапная ссора. — Я знаю дорогу на Таллин и сейчас же отправлюсь в путь.

Гавриил, отвернувшись, спрятал едкую улыбку.

— Вы забываете, госпожа, что ваши лошади и карета остались в руках у русских, а со своей добычей они не так-то легко расстаются. Я бы мог попробовать какую-нибудь повозку на мызе достать, но, думаю, русские еще не ушли, — Гавриил бросил на девушку внимательный взгляд. — Я, признаюсь, боюсь русских, как огня, и не хотел бы без особой нужды их тревожить…

Агнес, надув губки, не отвечала.

Гавриил тогда продолжил:

— Ваш отец, а также жених, доблестный юнкер Ханс, внезапно покинули поместье. Они уехали в Таллин. А из мызных слуг, к сожалению, никого нельзя найти… Как же вы, милая фрейлейн Агнес, думаете отправиться в путь?

— Мне ничьей помощи более не нужно, я пойду одна, — гневно сверкнула на него глазами Агнес.

— Нет, фрейлейн Агнес, одна вы не пойдете, — взяв себя в руки, серьезно возразил Гавриил. — Можете, юная баронесса, отталкивать и презирать меня, простолюдина, от всей души, но я не оставлю вас, пока…

— Пока?.. — глаза девушки вдруг стали насмешливыми.

— Пока не передам вас живой и невредимой вашему отцу. Добраться до Таллина не так легко, как вы думаете. Путь долог и опасен. Если уж благородные юнкеры нападают на одинокого, ни в чем не повинного путника, как это позавчера случилось здесь неподалеку… то подумайте, что с вами было бы, если бы вы натолкнулись на бродяг и разбойников, которыми сейчас кишмя кишит наша бедная родина.

Девушка не нашла, что на это возразить.

— Мы должны держаться в стороне от больших дорог, — продолжал Гавриил, оглядывая старые деревья, среди которых они стояли, — искать путей через леса и болота. Звериные тропы нам бы сегодня очень подошли, — здесь он остановил взгляд на Агнес. — Но прежде чем мы пустимся в дорогу, вам крайне необходимо раздобыть еще кое-что. Ваш теперешний костюм…

Агнес, вдруг покраснев, опустила глаза.

Он улыбнулся и досказал:

— …Костюм этот нынешний, как, вероятно, и всякий другой, вам очень к лицу, но для путешествия через лес он не совсем годится. Но нужнее всего обувь.

Девушка, вздохнув, оглядела свои исцарапанные ноги.

— Что правда, то правда.

— Я предложил бы вам собственные сапоги, но боюсь, что они не подойдут — ни по размеру, ни по весу…

Агнес при этих словах невольно улыбнулась и перевела взор на его огромные, крепкие сапоги.

Между тем ее спаситель продолжил:

— Знаете что, по-моему, сейчас лучше всего сделать? Мне хорошо известны привычки русских. Я почти не сомневаюсь, что бед в вашем поместье наделала только небольшая кучка смельчаков, которые решили неожиданным набегом рассеять мызный отряд и с легкой добычей вернуться домой.

Агнес ему не поверила:

— Как же так! Ведь на свадьбу съехались десятки рыцарей. И с ними еще кнехты. И юнкеры, и наши слуги… А «небольшая кучка смельчаков» со всеми справилась?

— Русские ударили внезапно, — напомнил Гавриил.

— Ах, ну да! — кивнула девушка. — Впрочем, я в этом ничего не понимаю.

— К тому же вы видели, что не все рыцари погибли. Многие отправились в Таллин с вашим отцом…

— Простите, я вас перебила. Между тем вы придумали какой-то план.

— Да, — Гавриилу очень понравилось это ее «простите». — Слушайте же! Возможно, что к восходу солнца ни одного русского в Куйметса уже не останется. Русские знают, что большая часть мызного отряда бежала; но они могут предположить, что мызные воины и их начальники, заметив немногочисленность противника, соберутся здесь поблизости, чтобы со своей стороны напасть на русских. Я-то этого не думаю, так как видел, с какой поспешностью и усердием юнкеры удирали, уж не обижайтесь на меня за эти слова, фрейлейн; но русские ведь этого не знают и могут считать, что мызные люди уже подстерегают их где-нибудь здесь же, в лесу.

— Могут считать… Подстерегают… — повторяла Агнес, вникая в его слова.

— Я сейчас предлагаю следующее: вы останетесь здесь, в чаще леса, и хорошенько спрячетесь, а я пойду на разведку, чтобы узнать, не ушли ли русские из Куйметса. Если там все тихо, я пороюсь в развалинах мызы или в лагере; может быть, найду там какую-нибудь уцелевшую от пожара и грабежа одежду или немного съестного, которое нам тоже крайне необходимо.

— Необходимо, да, — будто эхо, повторяла юная баронесса. — За всеми волнениями я и забыла о голоде, а сейчас почувствовала, что голодна. Но не тревожьтесь на этот счет, я могу и потерпеть — я выносливая.

— Уже рассвело, и я отправлюсь сейчас же.

— Нет, нет! — вдруг вскричала Агнес, качая головой. — Не уходите!

— Почему? — удивился Гавриил.

— Я не хочу, чтобы вы из-за меня подвергались смертельной опасности.

Она явно лукавила. Гавриил догадался об этом: она попросту боялась остаться одна.