Последняя принцесса - [16]

— Мне бы обоюдоострое, — сказал юный солдат.

Порция вытащила сверкающий, тонкий как бритва обоюдоострый меч.

— Он из сил Сопротивления. Заставь его страдать.

Солдат взял меч и высоко поднял его под ликующие крики других бойцов. Шум стоял оглушительный. Узника в маске толчком поставили на колени, он беспомощно ждал противника. Порция вышла на плац, к узнику.

— Снимите с него маску, — приказала она сержанту Факсу.

Тот снял черный мешок — и мы увидели лицо несчастного. Это был мужчина лет тридцати пяти, с каштановыми волосами до плеч и спутанной бородой. Он испуганно оглядывал двор под крики толпы: «Убей его! Убей его!» Лохмотья, которые когда-то были его одеждой, свисали с тощего, как скелет, тела, кожу покрывали язвы.

Узнику освободили руки и ноги. Сержант Факс выдал ему меч, куда менее впечатляющий, чем у противника. Под тяжестью оружия руки пленника повисли как плети. В глазах Томаса Каттера вспыхнула ярость. Он замахнулся и опустил свой меч, целя узнику в шею. Но тот собрался с силами и отбил удар.

Это лишь раззадорило Каттера. Он подался вперед и, не давая пленнику шанса защититься, вонзил длинное лезвие ему в живот. Толпа взвыла, когда умирающий пленник, шатаясь, побрел прочь, хватаясь за меч и тщетно пытаясь унять хлещущую из раны кровь.

Чтобы не слышать оглушительных воплей толпы, я заткнула уши, но пронзительный голос Порции прорвался сквозь шум:

— Новый рекрут Полли. Женский дивизион, девятый сектор.

Я потрясенно смотрела на Порцию, а Вашти — на меня. Я помотала головой:

— Не могу.

— Придется. — Индианка сжала мое запястье. — Или тебя отправят в трудовые лагеря. Поверь. Ты же не хочешь закончить жизнь здесь, среди закованных в кандалы, терпя побои стражников? Они заставят тебя строить лагеря смерти.

Несмотря на весь ужас происходящего, я заставила себя выйти вперед. Первый пленник все еще брел навстречу смерти, а сержант Факс уже вывел из грузовика второго. Порция выдала мне оружие — саблю средней длины. Я крепко сжала обтянутую кожей рукоять. Сержант Факс подтащил пленного ближе. Со всех сторон солдаты Новой стражи скандировали: «Убей! Убей!»

Черная маска закрывала лицо, но было понятно, что это мужчина — рослый, мускулистый, неизможденный и покрытый язвами, как тот, что миг назад наконец осел на землю на глазах у толпы. Этот еще не ослабел от голода и не был сломлен пытками в лагерях смерти. Должно быть, его схватили недавно.

На запястье у несчастного была татуировка: британский флаг и слова «Свобода или смерть». Я обернулась, глядя на неясные лица в темноте. Люди все еще кричали: «Бейся! Бейся!» С факелов срывались густые клубы темного дыма, исчезая в ночном воздухе. Первый узник наконец упал в углу двора, его пальцы и глаза все еще судорожно дергались.

— Вот твой противник, — хмыкнул сержант Факс, снимая маску.

Я смотрела в глаза ему, а он — мне. Сложен как боец, мускулистый и сильный, в коротких каштановых волосах и щетине пробивалась седина. И добрые глаза…

С него сняли оковы и дали короткий тупой меч. Мы встали друг против друга. Я подумала, нельзя ли дать несчастному понять, что я на его стороне, что я здесь, чтобы бороться с Новой стражей, а не с ним. Все еще глядя ему в глаза, я подошла ближе.

И тут он поднял меч. Я отбила удар, потом другой. Быстро вспомнила уроки фехтования: парируй четко, держи меч наискосок, вкладывай в каждое движение всю силу, вес и скорость своего тела.

Пленник отчаянно работал мечом, глаза его сверкали яростью. Он хотел меня уничтожить. Новая стража захватила его родные места, убила или взяла в плен его родных и друзей. Не спуская с меня глаз, он поднял меч и пошел в атаку. Я оборонялась. Наши клинки сталкивались с оглушительным лязгом, тяжесть его ударов заставляла меня отступать.

Я отбивала удары так быстро, как только могла, лезвие сверкало перед глазами, как пятно стального цвета. Вдруг оно скользнуло по моему плечу и рассекло тонкую ткань формы, не задев кожи. Прежде чем я подняла взгляд от пореза, меч прошелся по костяшкам моих пальцев, словно тысяча острых листов бумаги. Заструилась кровь. Я вцепилась в рукоять своего меча, чтобы он не выскользнул из рук. И тут краем глаза заметила, с каким мрачным выражением лица наблюдает за поединком сержант Факс.

Я вспомнила прием, который нам показал учитель фехтования, — телеграфирование. Посмотрела направо. Мой противник поднял меч, чтобы отбить удар. Но я ударила снизу. Он взвыл от боли и ярости, поглядев на запястье: меч рассек кожу, брызнула кровь. Я отклонилась от удара и обошла пленника сзади. Он быстро обернулся, но сделать ничего не успел — я поднесла лезвие к его горлу.

Теперь, если он двинется, острый как бритва меч войдет ему в шею. Пленный замер. Задрожал от страха. Капельки пота выступили на лбу, он взмок, и одежда его потемнела. Я не могла не смотреть на татуировку — британский флаг теперь блестел от крови.

— Отруби ему голову! — крикнул кто-то из солдат.

— Перережь ему глотку! — начали скандировать остальные, постепенно выравнивая ритм. — Кровь! Кровь!

Я по-прежнему держала меч у горла пленника.

— Ты из Сопротивления? — шепнула я ему на ухо.