Последняя песнь до темноты - [35]

— Возможно, — сказала Марилла. — Куда интереснее женщина с ним. Его любовница?

Марлен напрягся.

— Женщина? Уверена?

— Конечно, — сказала она. — А что?

Он молчал, размышляя. Он знал лишь одну женщину, что одевалась как юноша и обладала навыками обученного поэта, и эта женщина была близко к Валаниру в ночь бала Гелвана. Если она помогала ему, это делало ее соучастницей.

— Думаю, я знаю, кто она, — сказал он.

— О, хорошо, — сказала Марилла и склонилась с ослепительной улыбкой. — Когда ты победишь, придворный поэт Геррард захочет знать это.

* * *

Дом теперь казался чужим. Дариен замер на ступеньке в «Кольце и Бутыли», пытаясь понять странное новое чувство. Он много раз взбегал по лестнице за последние месяцы, он знал, где она скрипит. Но теперь это была чужая лестница, а он ощущал себя нарушителем.

Место было почти пустым, многие ушли готовиться к конкурсу или занимать места на площади.

Но Дариен знал, что один человек все еще был там. Он слышал его сверху, как он репетировал, и его голос был все выше, а потом опускался невероятно низко.

Дверь открылась после первого удара Дариена, словно друг ждал — может, так и было. При виде Дариена на лице Хассена отразилось потрясение.

— Ты выглядишь… — начал Хассен.

Дариен прислонился к стене у двери. Он издал смешок.

— Не нужно говорить, как я выгляжу.

— Заходи.

Эту комнату Хассен делил с другими, но тут никого не было. Дариен опустился на стул.

— Что случилось?

— Что случилось, — Дариен тряхнул головой. — Посмотрим. Я получил утром указ от двора. «Не участвовать в конкурсе, не то — строгое наказание». И я решил использовать связи. Но мастер Гелван отказался принять меня. Он не был расположен. Как это понимать? И я пошел к кабинетам двора. Знаешь, что мне там сказали? Что есть список поэтов, допущенных к участию. И я не в списке.

Хассен побелел.

— Список. И до этого дошло?

— Именно, — годы написания, изучения истории по древним текстам, от людей, что передавали знания. Годы обучения для судьбы, что была его. — Слушай, — сказал Дариен. — У меня есть план. И важно, чтобы ты не был вовлечен, не знал о нем.

Хассе фыркнул.

— Ты уже рассказал.

— Я серьезно, Хассен. Тебе опасно знать больше. Но нужно, чтобы ты кое-что сделал.

— Это мне не нравится, — Хассен встал перед Дариеном, хмуро возвышался. — Думаешь пойти против двора? Лучше упади на свой меч сразу.

— Смерти я не хочу, — Дариен передал Хассену бумагу. — Возьми и слушай.

* * *

«Кольцо и Бутыль» была как дом Дариену Элдемуру, как и у многих поэтов в начале карьеры. Он был уверен, что не вернется, но с воспоминаниями, что остались в том месте, это было и к лучшему.

Не в характере Дариена было тосковать, но он думал, будет ли всю жизнь вспоминать яркий год, пытаясь понять, что стало трещиной, которая потом внезапно расколола все.

Он уже начал набрасывать слова песни об этом. Но времени не было.

Он знал, у него есть выбор. Он мог тихо пропасть, забрав мечты с собой. Марлен одолел его в этом раунде, но будут другие шансы в следующие годы.

Дариену не нравилось делать что-то тихо, и ему не хотелось пропадать. Он никогда еще так сильно не ощущал свой путь — он обходил зеленые луга по краю утеса или у темного леса.

План был простым, ведь он продумал его всего за пару часов. Он побывал у друга, что был перед ним в долгу. Он получил деньги и спрятал их в плаще. Это было первой и простой частью плана.

Дариен приблизился к улицам, ведущим к площади. Он заметил, что другие уже в пути, чтобы занять места с хорошим видом на сцену.

Дариен улыбнулся. Он насладился хорошим выступлением.

Он осторожно выбрал дом: он принадлежал лорду, которому он пел много раз. Семья летом была в северном поместье, так ему сказали. Они не любили толпы на ярмарке, дома не могли укрыться от этого, ведь окна выходили на площадь. Они оставили это место летом.

Сегодня там будут гости, Дариен знал по окнам и балкону. Друзья семьи будут смотреть на конкурс с высоты, поедая мелкие бутерброды и потягивая давнее вино. Так даже лучше: если слуги заметят Дариена, он тоже назовется гостем. Дариен представил, как сказал, что представляет дом Элдемур, задрав нос к небу. Он ведь особенный.

Он понял, что волнуется, и попытался успокоиться. Волнение лишь помешает.

Дариен выставил напоказ лиру и кольцо и легко прошел в дом, смешался с гостями, поднявшись на верхний этаж. Он понимал, что в других обстоятельствах проникновение в такой дом привело бы его в восторг, и он бы потом хвалился этим друзьям… и врагам.

Но теперь это было просто необходимо. Пока гости занимали балкон — многие женщины поглядывали на Дариена, он вызывал интерес у скучающих жен — он ушел в смежную комнату, где было тихо. И где он мог забраться на подоконник и оттуда выбраться на красную крышу. Это было опасно, но он нашел ровную поверхность, где он мог присесть. И ждать.

С этой высоты толпа была темным морем, и дворец с храмом, выходящие на площадь были невероятнее. Дариен видел позолоту на башнях и витражи на окнах храма у крыши. Чудеса были созданы для восхваления богов и королей, видели их или нет.

И он видел огражденные трибуны, где будут Рианна и ее отец. Впервые с тех пор, как он задумал это, Дариен ощутил укол раскаяния. Она убьет его за это.