Последняя песнь Акелы. Книга 2 - [2]

Вот и дело нашлось для старого бродяги, — Бёрнхем довольно потер ладони. — Спасибо вам, любезный, за оказанную услугу, — порывшись в ящике стоявшего поблизости комода, он вынул горсть серебряных долларов и протянул один из них служащему. — Да! Коль есть желание еще увеличить свой капитал, то не откажите в любезности.

— Завсегда готов помочь уважаемому человеку, — вытянув шею, телеграфист окинул плотоядным взглядом горсть монет в руке Бёрнхема. — Чего сделать надо?

— Как только покинете мой дом, навестите следующих господ: Пекоса Хоста, Уилла Картрайта, Майлза Митчелла, ну и Малыша Роя Паркера, пожалуй… И сообщите им, что я жду их всех немедленно по важному делу. Как выполните — возвращайтесь. Я дам еще два доллара.

— С Хостом, Картрайтом да Митчеллом проблем не будет, — покачал головой Аткинс, загибая пальцы на каждой фамилии. — А вот насчет Малыша Паркера я не уверен… Он вчера в «Золотом Роге» с Руфусом с Серебряного ручья поспорил, кто кого перепьет. Так даже при том, что он двери никогда не запирает, вряд ли я его поднять сумею…

— А вы его пните, — ехидно ухмыльнувшись, посоветовал Бёрнхем.

— То есть как это — пните? — Аткинс, представив себе картину пробуждения Паркера от его пинков, точнее последствия подобной эскапады, испуганно открыл рот. — Пните — это я не умею…

— А как по моей двери ногами молотили, так и его пните. Все. Разговор окончен. Хотите заработать — идите и пока всех не соберете — не возвращайтесь. А я пойду, оденусь да чашку кофе выпью…

* * *

— Рад приветствовать вас, джентльмены! — улыбнулся Бёрнхем, обводя взглядом друзей, чинно рассевшихся вокруг стола в его доме. — Рад, что все откликнулись на мой призыв, и вдвойне рад видеть вас в добром здравии!

— Кого в добром, а кого и нет, — угрюмо проворчал Паркер. — Где ж его взять, твое здравие-то? Ты, Фрэнк, лучше б не здравицами кидался, а сказал Бланш, чтоб принесла нам по стаканчику джина, а лучше по два… У меня во рту, как в Неваде, а в голове полсотни дятлов джигу танцуют. Ежли сам не пьешь, так не дай другу с перепоя загнуться…

— А ты пей поменьше и пореже, — жестко бросил Бёрнхем, но просьбу Паркера о спиртном жене передал. — Сейчас я тебе налью, чтоб в голове прояснилось, но если ты пойдешь со мной, то про пойло надолго забудешь.

— Пойду, наверное, — с довольным видом крякнул Паркер, замахнув стакан одним залпом. — Че тут зимой еще делать-то? Золото во льду мыть? Так дураков ищи в Техасе, тут их не водится. А охота обрыдла уже. Куда идти-то собрался? Жилу нашел или опять кто-то с тюрьмы сбег?

Погладив себя по брюху, Малыш вновь потянулся к бутылке, но наткнувшись на укоризненный взгляд Бёрнхема, шустро отдернул руку и как ни в чем не бывало продолжил:

— Если погоняться за кем, оно совсем даже не плохо, все какое-никакое, а развлечение. А то зимой здесь одна тоска, скорей бы лето, что ли…

— Вот по этому поводу я и собрал вас, друзья мои, — одобрительно кивнул Бёрнхем. — Как вы смотрите на то, чтобы сменить обжигающий мороз Клондайка на палящее солнце Африки?

— Паркер прав. Зимой здесь от тоски или от спирта, а то и от обоих зараз загнуться можно, — задумчиво протянул Митчелл, коротышка обманчиво субтильного вида, не раз вводившего противников в заблуждение. — Да только и Африка твоя не за соседним холмом находится. А значит, и поездка такая недешево обойдется. Да и чего мы там забыли? Все — то же самое. Та же скука, только жарко и мух много.

Хост и Картрайт — два приятеля, внешне похожие друг на друга, как скульптуры из мастерской одного автора: высокие, ширококостные, мускулистые и очень молчаливые, беззвучно обменялись многозначительными взглядами. Придя к одним им понятному выводу, друзья, поддерживая Митчелла, синхронно мотнули головами и вопросительно уставились на Паркера, да так, что тот, в очередной раз потянувшись за бутылкой, смущенно крякнул и перевел взгляд с выпивки на Бёрнхема:

— И в самом деле, Фрэнк, че за секреты-то? Знакомый черт всяко лучше незнакомого беса будет. Так что, говори прямо, какого дья… — увидев Бланш, заносившую в комнату тарелки с едой, Рой поперхнулся на полуслове, наскоро перекрестился и, дождавшись, когда женщина покинет комнату, продолжил: — Какого дьявола мы в той Африке не видели? Негров? Так черномазых и тут полно, даже до Аляски добрались. Вот вчера, к примеру, захожу я в лавку старого Монка, а там… — и замолчал, остановленный жестом хозяина дома.

— Никаких секретов у меня нет. По крайней мере, от вас нет. Лорд Робертс приглашает меня на войну. А я приглашаю вас. Сами же жалуетесь, что вам здесь тоскливо.

— Ну не настолько я здесь от скуки загибаюсь, — прервал приятеля Митчелл, — чтоб неизвестно где, неизвестно за что своей шкурой рисковать. Если ты подзабыл, Фрэнк, я напомню: на войне не только ты стреляешь, там и по тебе палят почем зря. Ежли мне вдруг охота придет дырку в пузо заполучить, я и здесь на пулю могу напроситься. Так хрен ли мне через полсвета за бедой тащиться? Какой мне в том интерес?

— Самый обыкновенный, — откинулся на спинку стула Бёрнхем. — Деньги. Много денег. Жалованье на войне хорошее кладут. Это раз. Едем мы… по крайней мере, я еду, в Капскую колонию, где алмазов немерено, и воевать будем… буду с бурами, теми, что в Трансваале обитают. Трансвааль — это та дыра, где в восемьдесят пятом в Витватерсранде залежи золота нашли. И богатства там на семьсот миллионов фунтов стерлингов. По самым скромным подсчетам. Это два. Ну и в атаку колоннами нам… мне ходить не предстоит, потому как лорд Робертс приглашает меня к себе начальником разведки. Старшим скаутом, попросту говоря. Это три.