Последняя Охотница на драконов - [4]

Мубин и Прайс были одеты в обычное платье, только обошлись без металлических деталей, поскольку опасались ожогов. В отличие от них, леди Моугон блюла в одежде традицию. На ней были длинные черные кринолины, которые на каждом шагу шуршали, точно осенние листья, а в темноте еще и мерцали, точно отражая далекие фейерверки. Это последнее обстоятельство иногда даже было удобно. У нас в Королевстве электричество вырубается достаточно часто, так вот, когда нет света, на Моугониху, торжественно плывущую по бесконечным коридорам Башни Замбини, в потемках не налетишь. Однажды какой-то отчаянный балбес прицепил ей на платье полумесяц и звезды, вырезанные из серебряной фольги, так она от ярости чуть не взорвалась. Устроила мистеру Замбини жуткую двадцатиминутную сцену, кричала, что никто здесь «не принимает всерьез ее возвышенное призвание», что в агентстве состоят одни «инфантильные бездари» – короче, в подобных условиях совершенно невозможно работать. Замбини сделал серьезное лицо и по очереди переговорил с каждым из нас, но чувствовалось, что ему самому было смешно. Виновника мы так и не нашли, но лично я подозревала, что тут подсуетился младший брат-близнец Полноцена – «Скидка» Прайс. Тот самый, который однажды ради прикола перекрасил всех окрестных котов в голубой цвет. Помнится, та его шуточка чуть не вышла нам боком – делом заинтересовалась полиция…

В общем, делать мне было особо нечего, разве что вполглаза наблюдать за троими волшебниками. Так что я сидела в машине, почитывая газету, оставленную Мубином. Буквы, которые он натаскал из разных абзацев, еще оставались в клетках кроссворда, и это заставило меня нахмуриться. Разминочные заклинания обычно носят непостоянный характер – следовало ждать, чтобы буквы успели расползтись по своим штатным местам на газетной странице.

Прочно зафиксировать что-либо обычно вдвое труднее, чем переместить. Поэтому большинство волшебников берегут силы, и подобные заклинания довольно быстро рассасываются, – примерно так, как расползается коса, не закрепленная лентой. Колдовство в какой-то мере сродни марафонскому бегу: необходимо выдерживать темп. Сделай слишком рано быстрый рывок, и финишировать окажется нечем. Должно быть, Мубин чувствовал полную уверенность в своих силах, если «отвязал» хвост заклинания. На всякий случай я дотянулась и постучала пальцем по бензомеру «Фольксвагена». Стрелка, стоявшая на отметке «полный бак», даже не дрогнула. Я сделала вывод, что сегодня и леди Моугон чувствовала себя в полной боевой форме.

– Кварк, – раздалось подле меня.

– Где?

Бритвенно-острый коготь Кваркозверя указывал на восток. Оттуда – и гораздо быстрей, чем можно было ждать, – мчался Принц Назиль. Резко осадив ковер, он дважды облетел дом и совершил четкую посадку рядом со мной. Он предпочитает управлять своим ковром, стоя на нем во весь рост, точно серфер на доске, – к немалому негодованию нашего второго летуна на коврах, Оуэна из Райдера, который обычно сидит, по обычаю скрестив ноги. А еще летом Назиль одевается в мешковатые шорты и гавайскую рубашку, что опять-таки поперек печенок Моугонихе, ревнительнице традиций.

– Привет, Дженни, – широко улыбнулся Назиль, протягивая мне на подпись свой бортжурнал. – Тебе посылка.

На передке ковра в самом деле стояла большая картонная упаковка из-под хлопьев «Вкусняшка». Открыв крышку, я увидела одиннадцатилетнего мальчика, выглядевшего долговязым и неуклюжим для своего возраста. У него были вьющиеся русые волосы, а кругом курносого носа танцевали веснушки. Парнишка, одетый в откровенные обноски, казался только что выдернутым из привычной обстановки. И смотрел на меня так, словно еще не решил, как к этому следовало относиться.

Тигровая Креветка

– Привет, – сказала я, протягивая ему руку. – Я Дженнифер Стрэндж.

– Привет, – ответил он довольно-таки опасливо и пожал мою руку, вылезая из коробки. – А я – Тайгер Проунс, еще меня зовут просто Тигровая Креветка. Матушка Зенобия велела мне передать это Великому Замбини…

И мальчишка показал конверт.

– Я за него, – сказала я. – Так что можешь вручить мне.

Однако Тайгер оказался себе на уме.

– Матушка Зенобия велела отдать Великому Замбини лично в руки…

– Он пропал без вести, – сказала я. – Исчез неизвестно куда. Никто не знает, вернется ли, и если да, то когда.

– Ну тогда я подожду.

– Нет, ты передашь конверт мне.

– Нет, я…

Мы еще какое-то время препирались из-за конверта, потом я просто выдернула его у Тайгера из руки. Вскрыла и ознакомилась с содержанием. В конверте лежала его декларация о кабальной зависимости – нечто вроде квитанции. Мне в нее даже подробно вчитываться не понадобилось. Тигровая Креветка поступал в собственность «Казама» вплоть до момента достижения им двадцати лет. То есть в точности как я сама.

– Добро пожаловать на борт, – сказала я, убирая конверт в сумку. – Как нынче поживает матушка Зенобия?

Тайгер ответил:

– Крыша у нее все еще набекрень.

Я тоже была из найденышей, воспитанных Сестринством – или, если официально, «Благословенным Дамским Обществом Лобстера». У них был монастырь в Клиффорд-Кастле, неподалеку от Драконьих Земель. В общем-то, у меня не было к Сестрам претензий. Как-никак они одевали и кормили меня, да еще и образование дали. А настоятельницей в монастыре была отставная волшебница по имени мать Зенобия – сморщенная, точно грецкий орех, и такая же неунывающая.