Последняя ночь в Сьюдад-Трухильо - [22]

«Надо однако же сказать этому доминиканцу, что я знал Тена, — подумал Мерфи, — или что я слыхал о нем, ведь Октавио все равно это знает и скрывать не к чему. Они дьявольски много знают. Откуда они столько знают? Октавио, должно быть, доверяет мне; если б он не знал, что Тен как-то связан со мной, так зачем бы ему рассказывать об этом несчастном случае?»

— Знаете, — сказал он вслух, — я кое-что припомнил. Насчет этого Освальда Тена. Я его в глаза не видел, но, пожалуй, кое-что о нем слыхал.

— Я только потому и сказал о катастрофе на автостраде, что думал: вас это заинтересует.

— Да вот Марта о нем говорила, я от нее и слыхал это имя.

— Что она говорила? Вы помните?

— Ну, когда мы были над Онтарио, Тен должен был приехать за ней и отвезти ее в Утику. Когда он приехал, Марта пришла со мной попрощаться, но Тена мне не представила. Какое мне дело до этого Тена?

— Действительно. А потом что?

— Да ничего. Они уехали. Он повез ее в Утику.

— Марта ему что-нибудь о вас говорила? Что именно?

— Не знаю. Почем я могу знать, говорила она или нет, если они поехали в Утику, а я вернулся в Нью-Йорк?

— Действительно, вы не можете знать. Иногда задаешь вот такие глупые вопросы.

— А вы что-нибудь знаете?

— Когда наш человек поехал в Фэйр Хэвен, чтобы спросить о вас в этом пансионате, он увидел там несколько телеграмм и писем от Марты. Была и телефонограмма — Марта звонила вам. Она вас искала и, должно быть, сказала Тену, чтобы он вас тоже искал. Были такие места в Нью-Йорке, где Тен в лепешку разбивался, чтобы вас найти. Спрашивал и спрашивал, как нанятый.

— Наверно, Марта ему велела. Потому что я с ней покончил, знаете, именно из-за этого Тена. У нее с ним какие-то шашни были. А он, наверное, дорожил ею, это первоклассная девушка, и можно найти уйму парней, которые дорожили бы ею. Наверное, Марта ему велела, чтобы он меня разыскал.

— Нашим людям эти поиски не нравились. Тен им на нервы действовал.

— Да, это из-за меня. Он хотел что-то сделать для Марты.

— Может, из-за вас, а может, еще из-за чего.

— Я бы голову прозакладывал, что из-за меня. Марте нужно было, чтоб он меня нашел.

— Никогда ничего не известно. Уже после того разговора, когда наш человек условился с вами насчет больного и перевоза его на самолете, Тен опять вас искал. Черт его знает откуда, но он выяснил, что вы едете в Линден. Вы как туда добирались?

— Взял такси. Может, водитель такси сказал Тену, потому что больше никто не слыхал, что я еду в Линден. Но и он не знал, зачем я туда еду.

— Ну, Освальду Тену дьявольски не повезло, что он разыскал этого таксиста. Когда он ехал на аэродром, чтобы там расспросить о вас, на него налетел мебельный Фургон. Некоторым людям и вправду дьявольски не везет.

— Мистер де ла Маса, а письма и телеграммы Марты остались в Нью Фэйр Хэвен?

— Вам этот мусор нужен?

— Нет.

— Правильно, мистер Мерфи. Мы велели это выбросить. Такие штуки незачем таскать за собой. Не стоит, это я вам говорю по личному опыту.

— И я так думаю. Но у вас все же есть какая-то девушка или жена, вы сами говорили.

— Девяносто процентов толковых парней пропадают из-за баб. Вы не будете писать Марте?

— Нет. Я вообще не люблю писать письма.

«Вот теперь-то ее допекло, — подумал он, — Ни меня, ни Тена уже нет, придется ей еще кого-нибудь поискать. Они убрали Тена, потому что тот напал на мой след. Может, он тоже был толковый парень, Освальд Тен, но ведь Октавио сказал, что девяносто процентов толковых парней пропадает из-за баб… Боже, вот это была девушка, можно полмира объехать и все будешь думать о такой, как Марта».

— Мне-то Тена не жалко, — сказал он.

— Еще бы, — ответил Октавио. — В сорока восьми штатах Америки ежегодно гибнет на автострадах сорок тысяч человек, а то и больше, так что в среднем приходится по сто двадцать трупов в день только при автомобильных авариях. И почему вы изо всех этих сорока тысяч должны жалеть именно какого-то Тена? Это было бы смешно. А, мистер Мерфи?

— Не к чему, — поддакнул Мерфи, — Кто знает, может, оно даже и к лучшему вышло с этим грузовиком, бог иногда соображает, что ему делать. Никто не должен знать, что я брал самолет в Линдене.

— Вас спрашивали на аэродроме, куда вы летите?

— Я сказал, что в Чаттануга, в Теннесси.

Через минуту де ла Маса сказал:

— Сверните на юг и огибайте остров Кайкос, — там военная база. Дальше таких препятствий уже не будет. Поняли?

— Вы думаете, — спросил Мерфи, — что этому, на носилках, ничего там, в багажнике?.

— Вы о нем не беспокойтесь. Сколько миллионов людей на свете, а вы об одном все беспокоитесь.

— Может, он проснулся?

— Вы и об этом не думайте.

— Мне показалось: там что-то стучит.

— Пускай себе стучит, мистер Мерфи.

18

— Это не Лоретта, — повторил Флинн.

«Она могла не выехать из дому, — вдруг подумал я, — вообще могла не выехать. Они, наверное, сделали это — что? Что они сделали? — где-нибудь поблизости, в саду, у ворот… сделали это прежде, чем она села в машину…»

— Простите, — спросил я, — кто-нибудь слыхал, когда уезжала Лоретта?

— Вчера, после звонка по телефону?

— Да, вчера.

Он был ошеломлен этим вопросом, руки у него дрожали.

— Сейчас, позвольте… Я сидел тут, в кабинете, и Лоретта вошла, сказала, куда идет, что это вы…