Последняя надежда - [50]

За несколько дней до того момента, как эльфы встретили Дарвала, их разведчики докладывали своему командиру о том, что узнали о больших людских потерях на дальних рубежах империи. Люди, пытаясь спастись бегством, лишь раззадоривали рыщущих демонических отродий, которые любили поохотиться за убегающей жертвой. Настигнув бегущего, демон терзал его тело своими клыками и когтями, стараясь как можно дольше сохранить в теле человека сознание и тепло. Меткие стрелы эльфов разведчиков, достигнув своих целей, не могли поразить врага насмерть, а враг же, не видя атакующих, метался из стороны в сторону, стараясь обнаружить противника. Следопыты, прощупав врага, поняли, что простые стрелы вряд ли смогут помочь в войне с недругом, и, миновав дальние отроги Мерцающих гор, возвратились к своему командиру с дурными вестями. Выслушав сообщения разведчиков, командир эльфов немедленно доложил о ситуации в верховный эльфийский совет, который не стал отсиживаться вдали от происходящих событий и, отослав командира обратно, приказал защищать основной дорожный тракт от посягательств демонов, стараясь уберечь людей от нападения. И тем же временем совет отдал приказы своим вестникам, которые понесли их распоряжения всем эльфийским фортам. В распоряжениях говорилось о мобилизации всех сил на защиту Тродаса, и особо оговаривался момент использования эльфийских магов. После последней битвы оставшиеся эльфийские маги, растратив большую часть своей магической энергии на уничтожение каменных гигантов, уединились на вершине старой горы, пытаясь в сосредоточении вернуть потерянную силу. Они не знали, что каменные гиганты, погибая, впитали всю их силу в себя, не дав эльфам шанса использовать свои силы вновь. Толку от эльфийских магов теперь было не много, а те магические манипуляции, которые они производили, могли лишь ослабить противника, но произвести хоть какой-то урон, об этом не могло быть и речи.

Тем временем Миларис изучал данную ему Аделией древнюю рукопись, в которой обнаружилась странная закономерность: в описании мира Илата немаловажную роль играли гномы, которые были связаны с этим миром своими изначальными телами, созданными богами из камня. И чем тяжелее становилось Илату, тем тяжелее становилось гномам, главенствующим под горами. Странные хитросплетения роились в голове у Милариса, и, посоветовавшись с Аделией, главой сильмаритов, он принял решение о походе в твердыню гномов для разговора со старейшинами. Аделия допустила возможную правоту Милариса, хотя с трудом могла поверить в его слова, которые значили для гномов больше, чем сама жизнь. За все время, проведенное в городе сильмаритов, Миларис познакомился и сдружился с многими из них, и, познавая их нравы и культуру, обогатил свой опыт несказанно. Маскирующая временная магия, в которую был погружен город, охватывала обширную территорию, которая захватывала и близлежащие земля, чтобы сильмариты могли свободно выходить и держать связь с природой. Природа, окружающая сильмаритов была первобытно чистой и многие растения, исчезнувшие в мире Илата, до сих пор радовали глаз нынешних обитателей этих земель, будучи не тронутыми и сохраненными в веках. Поздним вечером, когда Миларис решил отдохнуть от своих изучений, он вышел из города, чтобы понаблюдать за прекрасным причудливым миром, раскинувшимся вокруг и, рассматривая переливающуюся всеми цветами бабочку, заметил сильмарита, который уходил от города все дальше и дальше. Миларис решил последовать за ним, чтобы посмотреть на те места, куда не ступала еще его нога, вдруг сильмарит выведет его на новое прекрасное место, где можно будет насладиться новыми ощущениями. Около часа потребовалось Миларису, чтобы достигнуть с сильмаритом, который его не видел, места назначения. Глазам Милариса предстало нечто, способное повергнуть душу любого существа в ступор: сильмарит позвал кого-то в ночи, и на его зов вышло страшное измученное уродливое создание, которое страстно желало видеть сильмарита, который, достав из своего подсумка угощение с лекарственными снадобьями, стал угощать это существо. Когда этот страшный субъект поел, они с сильмаритом еще долго сидели на стволе большого поваленного дерева и сильмарит что-то тихо напевал ему. Пораженный увиденным до глубины души, Миларис убрался прочь от странных существ, вернувшись в палаты Аделии. Осведомившись у Милариса, куда он так надолго запропастился, он ответил: «Вдали, за городом я встретил сильмарита, за которым последовал в поисках новых ощущений, ведь ваш народ очень интересен и по моим расчетам, мог показать мне нечто удивительное, да так оно и случилось. Около часа я брел вслед за ним и увидел, действительно, странное. К вашему родичу вышло какое-то уродливое существо, описать которое я не могу, и они долго сидели вместе и напевали красивую песню». По щеке Аделии прокатилась скупая слеза, и она рассказала Миларису следующее: «Когда произошел ужасный взрыв, который соединил тела гномов и эльфов, результатом которого стали сильмариты, известные тебе, многие из наших братьев не смогли воплотиться в новые тела, и долго корчились в предсмертной агонии, не в силах адаптировать свои уродливые, не приспособленные к жизни тела. Мы презирали их, как представители первородных рас могут презирать любое другое низшее существо, и убивали их, чтобы прекратить их мучения. Один из таких мутантов был тоже в агонии и сильно мучился, наши воины, выискивая под завалами таких уродцев сразу же убивали их, но один наш воин, узнав в мутанте своего младшего брата, отказался убивать его и не дал остальным коснуться его изувеченного тела. С тех пор он постоянно его навещает, уходя из города, уже многие тысячи лет и как я знаю, его после того, как брат достал его из завалов, быстро пошел на поправку, его регенерация восстанавливала его клетки тела и силу, но вернуть красоту не могла. Такое вот страшное порождение завала сильмарит подпитывает каждый вечер и поет ему песню, что пела им мать».