Последняя надежда - [34]

Ведьма замерла, втянула ноздрями горячий воздух огромной пещеры и, сжав от накатившей на неё ярости кулаки, завершила заклинание познания. В спешке она стала оглядывать валявшиеся останки тел, в надежде найти то, что её так беспощадно тянуло сюда. Она чувствовала, что к пещере приближается нечто опасное, но это были не эльфы, которых она встретила по дороге. Бегло оглядев залу, ведьма обратила внимание на ссохшиеся останки, валявшиеся на каменных плитах. Лежащее мертвое тело было разрублено надвое и, присосавшись к нему, лежал странный труп, держа в руке кинжал. Этот труп уже давно не подавал признаков жизни, впившись зубами в руку разрубленной части тела. Ведьма скорым замахом своего запястья сотворила заклятье скрытого поиска, и её глазам открылось самое отвратительное, что она могла увидеть: труп, присосавшийся к мертвой руке зубами, тонкой струйкой высасывал остатки магических флюидов из разрубленного тела. Весь обожженный, не способный к собственному передвижению, почти разложившийся, он как грудной ребеночек впился своими энергетическими фибрами в магический сок своей матери, пытаясь выжить. Это могла понять только ведьма, и то, что она увидела и поняла, до глубины души тронуло её и задело за живое сердце, способное, как оказалось, любить. Эти два трупа не могли жить один без другого и, если мертвое тело отделить от кормящей руки, оно тут же рассыпалось бы в пыль, потеряв всю свою ценность. Ведьма уже не обращала внимание на своё чутьё, говорящее ей о приближающейся опасности, она была полностью поглощена увиденным и старалась использовать это на своё благо, но знаний, как оказалось, не хватало. Ведьма положилась на свои инстинкты, подсказывающие, что ей нужно делать и, согнувшись над трупом, разрезала свои жилы на руке клинком, что был в руке обожженного адским пламенем. Живой поток крови, совместно с наложенным заклятьем, заставляющим примешивать к вытекающей крови магическую энергию, бурным потоком ударил в рот лежащему окоченевшему мертвому телу. Постепенно просачиваясь во внутренние органы и ткани, кровь давала мертвецу жизненную силу, вытягивающую его из лап смерти, которая все ближе подбиралась к нему.

Рука мертвеца разжалась, и кисть выпустила из своих объятий меч, что служил соединяющим звеном между двумя родственными телами. Кровь завораживала, и мертвец не в состоянии был отказаться от столь щедрой трапезы, преподнесенной ему прямо ко рту. Ведьме пришлось применить новое заклинание, которое ускоряло восстановление в её теле крови, выпиваемой трупом. В глазах у неё поплыло и, опершись на руку, ведьма стояла до тех пор, пока не почувствовала, что нужна тому, кого кормила. Тело мертвеца начало набухать, обожженные участки всего тела покрывала обновленная мертвенная кожа, способная держать его ссохшиеся ткани тела в нужном положении, жилы укрепились, и он судорожно повернул голову. В глазах ведьмы стояли слезы, будто она достигла того, чего многие годы так желала. Она не понимала для чего это ей нужно, но точно знала, что необходимо делать. Встав на колени и согнувшись, ведьма приподняла восстанавливающийся труп и прижала к своей груди. Выгнившие глаза мертвеца смотрели с сожалением, если можно так сказать, на труп своей жены. Затем он посмотрел на кинжал, валявшийся рядом. Ведьма, схватив кинжал, поднесла его к своему лицу, осмотрела с ненавистью и, произнеся заклинание разлучения, бросила клинок в лавовый поток. Достигнув лавы, клинок обуглился, зашипел и медленно стал таять. Мертвец же, как почувствовала ведьма, испытал неимоверное облегчение и, увидев на её лице знак одобрения и мерзкой улыбки, стал разрывать на ней кожу живота. Руки и ноги мертвеца рвали тело ведьмы, вспарывая плоть на груди и внизу живота. Его пальцы рук и ног медленно залезали ей под кожный покров и, углубляясь внутрь, охватывали изнутри её тело. Руки, обхватив ведьму изнутри с области спины, раздвинули её грудную клетку, сломав центральную кость грудины. Раздвинув кости с левой стороны, у самого сердца, труп оскалил свою пасть, открыл рот как можно шире и, разрывая мышечную ткань, стал подбираться к самому сердцу, заглатывая его. Ведьма кричала так, что со стен падали камни, и, обрушиваясь вниз, поглощались потоком лавы. Полностью завершив своё странное действо, ведьма, все еще находясь в ужасе от содеянного, закрепляла свою разорванную кожу на новом мертвом трупе, что прижился в её внутренностях.

Ведьма распрямлялась, вставая в свой полный рост, её живот увеличился вдвое, а над сердцем образовалось огромное ядро, изначально бывшее черепом. Медленно разворачиваясь, ведьма не подозревала, что её ждет. Мощный энергетический шар, созданный из ядовитых испарений в сочетании с магией смерти, врезался в неё, заставив сделать два шага назад. Удар был небывалой мощности, но, ударившись о ведьму, он начал опадать, быстро опускаясь на плиты каменного пола, не причинив ведьме ни малейшего урона. Новый мертвый щит защищал ведьму лучше любых созданных заклинаний и восстанавливал её плоть, не тратя магическую энергию. Ведьма подняла свои усталые глаза – перед ней стояла женщина с клыками на затылке, быстро ткущими из волос ловчую сеть. «Я знаю тебя, – произнесла ведьма, – ты Ламия, порождение мертвого огня преисподней». В этот момент Ламия сфокусировала энергетический шар, подбросила его в воздух и, схватив его своей сетью, бросила в ведьму. Это было бы полное уничтожение обычной ведьмы, потому что удар магического шара рассчитан был на широкую площадь, но подброшенный вверх сетью, шар начал странно крутиться и притягиваться к ведьме. Выпущенный клубок подлетал к врагу, как время на доли мгновения остановилось, кожа на груди ведьмы лопнула и, разомкнув свои челюсти, висящий на внутренностях труп повернул голову в сторону летящего шара. Высунув правую свою руку, которой он обхватывал под кожей тело ведьмы, он схватил этот шар и метнул обратно, принимая свое прежнее положение на груди у своей новой хозяйки. Время продолжило свой нормальный ход и, Ламия, не ожидая такого исхода, подняла свою сеть в целях защиты. Огненный шар, брошенный сильной рукой трупа, напитанного энергией, повышал свою скорость полета и, ударившись в сеть Ламии, растекся по ней своими жгучими магическими волнами, испепеляя все волосы. Обожженная Ламия пятилась к выходу пещеры, а ведьма, молча шла навстречу своему врагу, поднимая с пола каменного зала останки прежней хозяйки трупа. Подняв останки на уровень груди, ведьма швырнула их к выходу и, сфокусировав мертвенный сгусток слизи на своих пальцах, пренебрежительно бросила его на брошенный труп. Кости начали рассыпаться в пепел, и как только вся субстанция мертвого тела обрела однородную массу, ведьма провела рукой по плитам пола, будто поднимая что-то очень важное. И, действительно, рука ведьмы поднимала старый ветхий плащ, очень длинный, который, опоясывая ведьму, создавал устрашающий вид.