Последняя милость - [20]

Под сверкающей огнями елкой возвышалась гора ярко обернутых подарков, и дети Вашон сидели рядом с ней, рассматривая надписи на ярлычках в поисках собственных имен. Полностью разложенный складной стол в столовой ломился под тяжестью запеканок, tortières[27], запеченной в патоке фасоли и домашних окороков в кленовом сиропе. Блюдо с индейкой гордо стояло во главе стола, в центре которого, как и каждый год, оставили место для одной из роскошных ярких икебан Мирны, которые она всегда составляла по любому торжественному поводу. В этом году великолепный алый амариллис красовался в окружении целого леса сосновых ветвей, в котором угнездилась музыкальная шкатулка, тихо играющая старинный рождественский гимн Жана де Бребефа «Это было лунной зимней ночью». Все это великолепное сооружение покоилось на ложе из мандаринов, клюквы и шоколадных конфет.

Оливье добавил к этим яствам еще и свою семгу. Для детей, которые, пользуясь полной безнадзорностью, вволю лакомились разнообразными сладостями, был приготовлен пунш.

Именно таким образом всегда проходил réveillon у Эмили Лонгпре, праздничный рождественский ужин, который обычно, по квебекской традиции, продолжался далеко за полночь. Эмили организовывала все точно так, как это делала ее мать, а до этого еще ее grandmère[28], в этом же самом доме, в этот же самый вечер. Заметив порхающую среди гостей Эм, Клара подошла к ней и обняла за тонкую талию.

— Тебе помочь?

— Нет, дорогая. Я просто хочу убедиться в том, что всем гостям весело и хорошо.

— Нам всегда очень хорошо у тебя, — совершенно искренне сказала Клара, расцеловав Эм в обе щеки. На губах остался соленый привкус. Эмили явно плакала в этот рождественский вечер, и Клара понимала почему. На Рождество все дома заполняются не только живыми гостями, но и призраками тех, кого уже нет рядом.

— Так когда Санта-Клаус собирается отцепить свою бороду? — поинтересовался Габри, присаживаясь рядом с Руфью на потертый диван у камина.

— Сукин сын, — пробормотала Руфь.

— Стерва, — парировал Габри.

— Вы только посмотрите туда, — вмешалась в их обычную перепалку Мирна, обрушив свой немалый вес на противоположный край дивана, в результате чего Руфь и Габри чуть не катапультировались. Она показывала рукой с зажатой в ней тарелкой на группу молодых женщин, которые стояли у елки, увлеченно критикуя прически друг друга. — Похоже, эти барышни считают, что их поход в парикмахерскую прошел неудачно.

— И это истинная правда, — сказала Клара, озираясь по сторонам в поисках стула. Но комната была заполнена людьми, оживленно переговаривающимися друг с другом на французском и английском. Не обнаружив ничего похожего на стул, Клара в конце концов села на пол, поставив наполненную разнообразными яствами тарелку на журнальный столик. Питер подошел к ней.

— О чем разговор? — поинтересовался он.,

— О волосах, — ответила Мирна.

— Беги, пока не поздно, — посоветовал Оливье, наклоняясь к Питеру. — Мы с Габри уже обречены, но ты еще можешь спастись. Кажется, на соседнем диване идет увлекательная беседа о простатите.

— Садись! — Клара схватила Питера за пояс и потянула его вниз. — Вон тем девушкам возле елки, похоже, не нравятся их волосы.

— То ли еще будет, когда у них наступит климакс, — со знанием дела сказала Мирна.

— О простатите? — переспросил Питер у Оливье.

— И о хоккее, — вздохнул тот.

— Эй! — окликнула их Клара. — О чем вы там говорите?

— Как сложно быть женщиной… — скорбно начал Габри. — Сначала у нас начинаются все эти месячные, потом нас лишает девственности какой-то бездушный самец, потом рождаются дети и мы больше вообще не принадлежим себе…

— Мы отдаем лучшие годы своей жизни всяким неблагодарным мерзавцам и эгоистичным отпрыскам, — подхватил Оливье.

— И вот когда мы наконец-то можем заняться собой, записаться на курсы гончарного искусства и тайской кухни, ба-бах…

— Наступает климакс, — объявил Оливье звучным голосом диктора Си-Би-Си.

— Какая трагедия! — резюмировал Габри.

— Первые седые волосы. Вот это настоящая трагедия, — сказала Мирна.

— А как насчет первых седых волос на подбородке? — поинтересовалась Руфь. — По-моему, это ничуть не лучше.

— Полностью с тобой согласна, — рассмеялась присоединившаяся к ним Матушка. — Особенно когда они длинные и жесткие, как проволока.

— Не забывайте еще об усах, — сказала Кей, присаживаясь на уголок дивана, который освободила для нее Мирна. Габри встал, уступая место Матушке. — Мы торжественно пообещали друг другу, — продолжала Кей, кивая на Матушку и переводя взгляд на Эм, которая беседовала с кем-то из соседей, — что если одна из нас окажется в больнице в бессознательном состоянии, остальные обязательно выдернут его.

— Шнур аппарата жизнеобеспечения? — решила уточнить Руфь.

— Нет, седой ус, — ответила Кей, взглянув на пожилую поэтессу с некоторым беспокойством. — Надо проследить, чтобы тебя исключили из списка посетителей. Матушка, возьми это себе на заметку.

— Я взяла это на заметку еще много лет назад.

Клара отнесла свою опустевшую тарелку к буфету и через несколько минут вернулась с залитыми взбитыми сливками бисквитами, шоколадными пирожными с орехами и лакричным ассорти.