Последняя любовь - [46]

Эйвери жестом попросила его подождать и посмотрела в окно на задние сигнальные огни отъезжающих от дома машин.

—Мы только что проводили последнего дежурного водителя с его подопечными. Похоже, все ушли. Уф, — вздохнула она, отходя от окна. — Если люди не хотят расходиться, это признак хорошей вечеринки. К сожалению, это же ее недостаток.

—Значит, можно с уверенностью сказать, что праздник удался. И я подготовил его меньше чем за неделю.

—Вряд ли один-единственный раз дает тебе право назваться мистером Спонтанность, но все равно ты молодец!

—Почти все угощение — твоя заслуга.

—Верно. — Она изогнулась и похлопала себя по спине. — Ну что, попьем кофе — еще остался свежий — и проанализируем вечеринку?

—Ага. За завтраком.

Эйвери улыбнулась.

—Читаешь мои мысли.

Он взял ее за руку, и они вместе обошли дом, выключая свет.

—И нет никакой неловкости, — заметил Оуэн.

—Пока.

Держась за руки, они поднялись по лестнице.

—Вообще-то я уже видел тебя голой.

—В пять лет не считается.

—Ну, скорее в тринадцать. Да, тебе было лет тринадцать.

Эйвери остановилась у двери в спальню.

—И как же ты увидел меня голой в тринадцать лет?

—Помнишь то лето, когда мы пару недель снимали домик в Пенсильвании? У озера в Лорел-Хайлендс?

—Да.

Лето, после которого мать их бросила. Эйвери запомнила его навсегда.

—Ты несколько раз сбегала ночью из дома и купалась нагишом.

—Э-э... да. Ты шпионил за мной?

—Я не виноват, что сидел у окна и смотрел на звезды в небольшой телескоп, когда ты изображала Деву озера.

—В телескоп?

—Ага. И брал с Райдера и Бекетта по доллару за минуту, когда они просили посмотреть, — мечтательно вспомнил Оуэн. — Если не ошибаюсь, вышло где-то двадцать восемь долларов.

—Ты брал с них по доллару за минуту, и вы все за мной шпионили?

—«Шпионили» — не совсем подходящее слово. Скорее, наблюдали.

—Весьма предприимчиво.

—Мне не откажешь в деловой хватке. К тому же это было очень красиво. Лунный свет, вода... У тебя тогда были длинные волосы. — Он провел рукой по ее волосам. — Кстати, какой это цвет?

—«Красная тревога», и не переводи разговор на другую тему.

—Очень романтичное зрелище, хотя тогда я этого не понимал. Тогда это было: «Ух ты, голая девчонка!» Одно слово — мальчишки!

Мысли Эйвери вернулись к тем жарким, подернутым знойной дымкой дням у озера.

—Ты купил мне мороженое. Дважды за неделю.

—Наверное, чувствовал себя виноватым и хотел поделиться с тобой прибылью.

—А я-то думала, что ты в меня влюбился!

—Так оно и было. Я ведь видел тебя голой. Даже хотел пригласить тебя в кино.

—Врешь! Неужели?

—Да, но ты начала рассказывать о Джейсоне Уикселе — помнишь такого? — и как ты пойдешь с ним есть пиццу, когда мы вернемся домой. Вот я и передумал.

Эйвери признала, что немного увлекалась Джейсоном Уикселом, хотя сейчас не могла даже отчетливо вспомнить его лицо.

—Я действительно ела пиццу с Джейсоном и еще пятнадцатью ребятами. Был чей-то день рождения. Я хотела, чтобы ты подумал, что у нас с Джейсоном свидание. Одно слово — девчонки!

—Упустила случай.

—До сегодняшнего дня.

—Да.

Оуэн взял ее лицо в ладони, нашел губами ее губы. Медленно и нежно, не под влиянием минутного порыва, как это могло бы случиться в другое время. Успокоенная, Эйвери ответила на поцелуй, не испытывая сомнений или страха. Оуэн провел ладонями по ее плечам, коснулся груди, и Эйвери охватило возбуждение, сильное и ровное, как удары пульса.

Кружась, словно в танце, Эйвери и Оуэн оказались у кровати.

—Я хочу снова увидеть твое тело.

Она подставила губы для поцелуя.

—С тебя двадцать восемь долларов.

Оуэн, который расстегивал молнию на спине Эйвери, невольно рассмеялся.

—Оно того стоит.

—Лучше удостовериться заранее, — посоветовала Эйвери и выскользнула из платья.

Она перешагнула через него, подняла и бросила на кресло. Оуэн даже не заметил, как платье свалилось с подлокотника на пол.

—Кажется, у меня остановилось сердце. От взгляда на тебя.

Да, какое-то мгновение он действительно глядел на нее так, словно никогда раньше не видел. Потом Оуэн вновь встретился с Эйвери взглядом, между ними словно что-то щелкнуло, и возникло знакомое ощущение узнавания и принадлежности. Он притянул ее к себе.

От прикосновения его рук по телу Эйвери пробежала дрожь.

Их губы слились в поцелуе.

Вот он, Оуэн, высокий и прекрасный. Его сердце бешено колотится под прикосновениями ее пальцев. Ее Оуэн, потому что в какой-то мере он всегда принадлежал ей, и она чувствовала под ладонями стук его сердца.

Оуэн опустился на кровать вместе с Эйвери. Миниатюрной и соблазнительной Эйвери. С яркими волосами и глазами, гладкой кожей, бледной, словно лунный свет. На Оуэна нахлынули ощущения — ее запах, вкус, шорох простыней, когда она потянулась к нему... Все такое знакомое, и в то же время неожиданное.

Пальцы Оуэна и Эйвери переплелись, он уткнулся лицом в ее грудь. Такую мягкую, гладкую и ароматную. У Эйвери вырвался гортанный стон, она изогнулась всем телом, соглашаясь и уступая. Оуэн коснулся губами ложбинки над верхним краем бюстгальтера, потом проник языком под кружево и почувствовал, как она стиснула его руку. Он накрыл Эйвери своим телом, и она вновь приподнялась, потянулась к нему, когда он целовал ее, впитывая ее вкус до тех пор, пока ее пальцы не разжались.