Последняя любовь лорда Нельсона - [52]

Он произнес все это легким, чуть ли не шутливым тоном, находившимся в резком противоречии с содержанием его слов. Тем сильнее оказалось действие этой речи.

Со смертельным страхом на лице Фердинанд вскочил и забегал по залу.

— Это правда, они его любили! — простонал он. — Все, все! И все же они потащили его на эшафот. Под нож гильотины. Как мясники.

— И когда голова его упала в песок, — прервала его Мария-Каролина грубым голосом, — они смеялись. Все. Все лаццарони Парижа.

Король наградил ее разъяренным взглядом. Хотел что-то ответить. Но страх его был сильнее гнева. Беспомощно, как дитя, стоял он перед сэром Уильямом, умоляюще глядя на него.

— Что мне делать? Что мне делать? Один говорит — наступать, другой — выжидать. Я ничего в этом не понимаю, я не солдат. Помогите мне, сэр Уильям, дайте мне совет!

Сэр Уильям пожал плечами.

— Я тоже не солдат, ваше величество. А дилетанта нельзя слушаться в таком важнейшем вопросе. Но ведь в полном распоряжении вашего величества находятся два таких признанных специалиста! Барон Мак, создатель новой австрийской армии, доверенный своего суверенного императора, и лорд Нельсон, победитель Нила!

В течение всего совета Мак не вымолвил еще ни единого слова. Скрючившись в кресле, он непрерывно ощупывал свои суставы, строил болезненные гримасы, испускал тайные вздохи. Его мучила подагра. Теперь он с трудом выпрямился.

— Еще не могу высказать суждения! — выкрикнул он тонкой фистулой. — При всем желании не могу! Здесь я только четыре дня, еще не присмотрелся. Мой господин император… если предостерегает от спешки… имеет свои основания! Австрия еще не справилась… не вооружилась до конца. Но королева — ее величество… если хочет воспользоваться моментом… не так уж не права! Шампионне слаб. Несомненно. Большая стратегическая ошибка Директории… его корпус посылать на Рейн… Армия и Неаполь, наоборот, сильны. Армия великолепна. Лучшая в Европе. Так я назвал ее. Не возьму этих слов обратно. И сам пригожусь. Три-четыре недели подготовки — и можно отправляться на марш. Через восемь дней после того Рим будет свободен. Их величества могут положиться. Мак за это ручается.

Кивая головой, он снова уселся. Снова стал вздыхать, щупать свои суставы.

Фердинанд уставился на него, словно не понял ни слова. Потом смущенно повернулся к Нельсону.

— Милорд, прошу вас… вы стоите вне партий… Что вы мне посоветуете? Говорите прямо! Что бы вы сделали, если были бы на моем месте?

Эммой овладело беспокойство, что-то вроде испуга. Этот необузданный король… Этот подагрик генерал… Она невольно подняла руку к Нельсону, чтобы предостеречь его. Но он, казалось, ничего не замечал.

Смерив короля взглядом, метавшим молнии, он выпрямился:

— Вашему величеству угодно спросить меня? Мои сражения уже дали ответ. Не дальнее, а ближнее сражение! Если бы я был в этом королевстве королем и дела мои шли бы хорошо — я бы, с божьей помощью, бросился на врага со шпагой в руке. Победа или смерть!

В страстном возбуждении Мария-Каролина хлопнула в ладоши:

— Победа или смерть! Таков Нельсон! Прислушайтесь к нему, ваше величество. Вот это — мужчина!

— Победа или смерть, — дрожа, повторил и король. — А другой возможности нет? Нет, милорд, нет?

— Для короля, каким я его себе представляю, нет! Кто-нибудь другой, конечно, мог бы сидеть на месте. Глотать все оскорбления. Дожидаться, когда его выкинут из его королевства[24].

Фердинанд вздрогнул, как от удара.

— Милорд…

— Одно из двух, ваше величество! Третьего не дано!

Голос его звучал, как вибрирующая сталь. Глаза метали молнии. Худое лицо горело.

Фердинанд робко отступил, со стоном упал в кресло.

— Хорошо, хорошо, если уж тому должно быть… Но я не несу ответственности. Слышишь, Караччоло, что я говорю? Я ответственности не несу. Ты — свидетель того, как меня мучат!..Ну, хорошо! Велите подготовить приказ о мобилизации армии, Актон!

Министр поспешно вынул бумагу из своего портфеля, положил ее перед королем.

— Это уже сделано, ваше величество. Нет только подписи вашего величества!

Губы Фердинанда дрожали. Казалось, вот-вот он заплачет.

— Ах, вы знали заранее, что доведете меня до того, что…

Подписал. Брызгающим пером. Мария-Каролина бросилась к документу с ликующим криком, прижала его к своей груди, к губам. В глазах ее горела дикая радость.

— Это — война, господа! О Мария-Антуанетта! Сестра! Невинно убиенная! Наконец-то за твою кровь воздадут твоим палачам!

Министры, генералы окружили ее, принося поздравления. Она отдавала им всем приказы. Маку она дала месяц на подготовку, на план операций. Потом армия должна была напасть на римские войска. Без объявления войны. Как меч божий…

Никто не обращал внимания на короля. Схватившись за руку Караччоло, он встал, с трудом пошел к двери. Но прежде чем он покинул зал, его настиг Актон.

— А Руво, Априле, ваше величество? Как вы прикажете поступить с ними?

По грузной фигуре короля прошла дрожь.

— Изменники! Изменники! Они виновны в том, что я подписал кровавый приказ. И поэтому — ах, я подпишу и ваш… ваш, — и заметив в глазах Караччоло просьбу о помиловании, он напал на него: — Молчи, Франческо, если не хочешь, чтобы я поверил тому, что говорят о тебе твои враги! Нужно наказать примерно. Голову долой, Актон