Последняя индульгенция. Кондоры не взлетели - [15]

— Расскажите все-таки, — без особого интереса бросил Стабиньш, продолжая глядеть во двор.

Напротив виднелась лестница, ведущая в подвал. Из подвала показалась сперва засаленная шляпа, потом сизое лицо с острым носом и маленькими глазами. Узкие плечи были выгнуты вперед, в руках человек нес два ящика, один на другом. Он был невысок, в темном комбинезоне. Подойдя к стене, он бросил ящики и ногой подтолкнул их поближе к куче. Движения его выражали обиду на весь мир. Постояв немного, отдохнув, он снова скрылся в подвале.

Директор, изображая полное равнодушие, читала какую-то бумагу. Стабиньш вернулся к столу и сел.

— Если вас интересует, — проговорила она, — пожалуйста. Лет пять назад шофер-экспедитор Пуце на грузовике налетел на мотоциклиста и сбежал. Мотоциклист сильно пострадал. Может быть, Пуце и не наказали бы строго, если бы Зиедкалне не показала, что он в тот день уже с утра был пьян и вообще часто ездил выпивши. Пуце дали пять лет, и он должен платить инвалиду пожизненную пенсию.

Инспектор не проявлял особого интереса. Он понял, что скрыть этот факт директорше никак не удалось бы.

— Где же он теперь, этот Пуце?

— Да здесь, у нас. Грузчиком. Зиедкалне сама просила принять его хотя бы на время, пока не подыщет чего-то получше. Странная женщина, вечная правдоискательница… Может быть, позвать его? — предложила она. — Недавно он был во дворе, складывал ящики.

— Не надо. Он что, и до сих пор прикладывается?

— К сожалению, — вздохнула она. — Пьет. Еще больше, чем раньше. Жена ушла, пока он сидел.

— Живет он один?

Директорша пожала плечами:

— Наши болтают, что его Клава приголубила.

— Кто эта Клава?

— Уборщица из шестого магазина, вдова. Дети уже большие. Решила отучить его от питья.

— Где она живет?

— Вот этого не знаю. Где-то за городом.

Взгляд инспектора скользнул по лицу собеседницы, задержался на красном плакате с противопожарными правилами.

— Зиедкалне была разведена, — неожиданно изменил он тему. — Бывший муж не навещал ее здесь?

Это направление было более спокойным.

— Никто его никогда не видел в магазине.

— Может быть, после рабочего времени?

— Может быть, конечно. Но я никогда не слышала.

— Возможно, кто-нибудь из ваших знает об ее отношениях с бывшим мужем?

— Вряд ли. Близких подруг тут у нее не было. Да мне кажется, у нее таких и вообще не было. Была она замкнутой, о своем прошлом не распространялась. Раньше я на это не обращала внимания, но сейчас…

— Что же сейчас?

— Думаю, она что-то от нас скрывала.

— Почему вы так решили? Есть основания?

— Да нет. Я просто так упомянула. Опыт, интуиция…

Инспектор взглянул на белый телефон на столе, снял трубку, но тут же положил обратно.

— Это единственный телефон в магазине?

Директорша удивленно подняла брови:

— Нет, есть еще один. У самых дверей. Не заметили?

— А по какому телефону обычно разговаривала Зиедкалне?

— Как и все, по второму, — пояснила она сдержанно, но так, что ясно было: директорский телефон — для директора, и ни для кого другого.

Улдис не стал скрывать улыбки:

— Покажите мне тот, второй.

— Сделайте одолжение!

Они спустились по лестнице. В углу склада на мешке неподвижно сидел и курил тот самый человек, что выносил ящики. Он недружелюбно покосился на вошедших и отвернулся.

Телефон был прикреплен к наличнику двери между складом и бакалейным отделом. Тут же за дверью в уголке стоял столик, на котором продавщицы писали свои отчеты. Говорящий по телефону не мог видеть, сидит ли кто-нибудь за столиком. Но сидящему наверняка было слышно все, что говорилось.

— Номер телефона другой? — спросил Стабиньш.

— Откуда же? Кто даст два номера на один магазин!

— Переключается?

— Нет, параллельный.

«Конечно, — подумал Улдис. — Значит, разговор можно слышать и из кабинета. Народный контроль — под строгим контролем администрации. Двусторонние контакты. Интересно, кто тут информатор директора?»

— Можно посмотреть графики смен? — спросил он.

— Сделайте одолжение! — охотно согласилась Зале.

— И график отпусков, — добавил Стабиньш, поднимаясь по лестнице.

Директорша перебрала в столе несколько папок, нашла наконец требуемое и положила перед инспектором. Стабиньш начал небрежно листать документы.

— Значит, Ирена Канцане будет после обеда, — заметил он через минуту. — А где она сейчас?

Зале насторожилась.

— Дома, наверное, — она пытливо взглянула на Стабиньша.

— Позвоните, пусть придет сейчас. Мне надо с ней поговорить.

Директорша встала и шагнула к двери.

— Можете звонить и отсюда, — сказал Стабиньш. — Не стесняйтесь!

Зале сняла трубку.

X

— Где вы храните третьи экземпляры транспортных накладных? — спустя некоторое время, спросил Стабиньш.

— Здесь в сейфе, — Зале заметно помрачнела.

— Все — за целый год?

— За несколько лет. Если угодно.

— Очень хорошо, — лицо инспектора выразило удовлетворение. — Надеюсь, номера машин поставщиков записаны, как положено по инструкции?

— Безусловно, — подтвердила Зале. — Только, к вашему сведению, молодой человек, машины чаще всего принадлежат не поставщикам или предприятиям, производящим продукты, а транспортным конторам, которые их обслуживают, — чувствовалось, что Зале рада возможности уколоть собеседника.