Последняя игра - [9]

Шрифт
Интервал

В моей голове в течении первого дня роились тысячи вопросов и глупых замечаний, таких как: А смогу ли я бесшумно есть? А как быть, когда я пойду в туалет?

– Итак, – Ян достал блокнот и маркер, его голос вырвал меня из воспоминаний. Лизка уже успела собрать со стола чашки и уйти с веранды. Я села рядом со своим дядей, понимая, что пока я не выслушаю его план полностью, не видать мне свободы, моря и солнца.

– Сколько городов, Ян? – сразу спросила я.

Ян отвернулся к морю, закурил и прикрыл глаза, давая понять, что сейчас говорить об этом не стоит.

– Кир, а туалет там тоже бесшумный?

– Там, насколько я поняла, в кабинках полная шумоизоляция, – смутилась я.

– А они разве не в номерах?

– На этаже, только в переговорном зале есть выход в отдельную.

– Любопытно, – с улыбкой прищурился Ян, – города!

– Да, Ян, соберись, города!

Ян откинулся на спинку и смотрел на меня, синий дымок от сигареты убегал в потолок, Лизка исчезла, как и все люди, которые несколько минут назад были на летней веранде, даже хозяин гостиницы, с которым мы всегда мирно дымим на скамеечке в углу, куда-то испарился в сотую долю секунды. Ох уж этот Ян, уверена, он все подстроил заранее. И номер в нашей гостинице его ждал с самого начала, только чем он подкупил Лизку, что она такая послушная? Меня осенило:

– Ты издашь Лизкины рассказы? – одними губами спросила я.

– Итак, – мой дядя открыл большой блокнот и пододвинул его мне, – я планирую взять три точки, может быть, это будет нечестно, но интересно. Москва в этом году не участвует совсем.

– Совсем? – изумилась я.

– Абсолютно, но на вокзалы и в аэропорты я запущу по одному наблюдателю, через них на борт или в поезд можно будет передать рукопись.

– А интернет?

– В этом году я ужесточил правила, Кира. Ты полностью права, что рукопись может кто угодно скопировать и отдать под своим именем, поэтому только в печатном виде.

– Ян, – я обхватила голову руками, – это нереально.

– Реально, – мягко ответил Ян.

– Так, я передала рукописи, дальше что?

– Дальше их нужно встретить в пункте прибытия, где и начнется всё самое интересное. На этот раз я хочу организовать командную игру, а не одиночную. Но участники не будут знать, что их задание, это не только их задание. И тут уже будет зависеть от того, кто ловчее, быстрее и хитрее.

– И у кого больше денег, – отрезала я и резко вскочила, на мое плечо твердо легла чья-то рука, я оглянулась: за моей спиной стояла Лизка, – и я снова опустилась на скамейку.

– Я все подсчитал: денег нужно минимум. Убрав Москву, я открою возможности для жителей других городов, если будет нужно, я поставлю еще одну точку. Например, Мурманск.

– Мурманск, – застонала я, – это же край света!

– Да, Владивосток тоже будет, – улыбнулся Ян и постучал костяшками пальцев по столу.

– Куда поедет Лизка? – выдохнула я и рука на моем плече дернулась. – Я собираю и передаю рукописи на двух пунктах, Кир.

– Двух? – Ян кивнул мне в ответ, – сколько это займет времени? Игра же синхронная, как вы планируете это делать?

– Может быть синхронная, может быть и нет, – прошептала Лизка за моей спиной.

– Дальше, Ян, что дальше? Я передала рукописи на поезде со специальным человеком.

– Их зовут «вестники». По-моему, это очень верно отражает их действия.

– И сколько их будет? И куда они все повезут?

– Кира, не торопись. Для тебя важно, какие это города? – я молча кивнула, – Лиза, могу попросить тебя принести нам чая?

Лизка послушно пошла ставить чай, я положила руки на стол:

– Ян, какие еще города?

– Как ты думаешь?

– Калининград.

– Верно, – улыбнулся мой дядя, и мурашки пробежали по моей спине.

– Получается, третий город посередине, на Урале?

– Кира! Урал, я совсем забыл про Урал!

– Ян, ты хотел просто разбросать людей по разным концам страны. Это невозможно, взять и передать свой груз «вестнику» из Владивостока в Мурманск. Ты хоть понимаешь сколько это займет времени?

– Я даю каждому участнику двенадцать дней на то, чтобы его рукопись попала в нужный город. Будет один день, когда можно передать с нашим человеком и одиннадцать дней, когда можно это сделать самостоятельно. Думаешь этого мало?

– Я не знаю.

– Каждый день в места назначения едут десятки поездов и летят сотни самолетов, неужели ты не сможешь найти одного человека, который положит в сумку твою рукопись на сто листов и доставит её по городу, куда он, в любом случае, уже едет? Так или иначе. Плюс, Кира, на каждом поезде есть проводник, который может эту папку вытащить и отдать на любой станции. Я не вижу ничего невозможного.

– В каких городах рукописи принимает Лизка? – я сжала кулаки, – она ни разу никуда не выезжала, она ребенок, чем ты её подкупил, признайся?

– У нее свой интерес, Кира.

– Только не говори мне, что она летит из Владивостока в Калининград!

– Не буду, – Ян перевернул листок и дал блокнот мне в руки.

– Где финальная точка сбора всех «вестников» и кого ты там еще придумал? – злилась я.

– Я придумал еще две роли, только названий пока нет, рассчитываю на твою помощь. Финальный сбор в Казани. Посмотри маршрут, пожалуйста.

Я выдохнула, уже не Мурманск, что хорошо!

– Ян, выходит, что участвуют: Владивосток, Калининград и Казань. Урал не берем?


Рекомендуем почитать
Бессмертники

1969-й, Нью-Йорк. В Нижнем Ист-Сайде распространился слух о появлении таинственной гадалки, которая умеет предсказывать день смерти. Четверо юных Голдов, от семи до тринадцати лет, решают узнать грядущую судьбу. Когда доходит очередь до Вари, самой старшей, гадалка, глянув на ее ладонь, говорит: «С тобой все будет в порядке, ты умрешь в 2044-м». На улице Варю дожидаются мрачные братья и сестра. В последующие десятилетия пророчества начинают сбываться. Судьбы детей окажутся причудливы. Саймон Голд сбежит в Сан-Франциско, где с головой нырнет в богемную жизнь.


Тень шпионажа

В книгу известного немецкого писателя из ГДР вошли повести: «Лисы Аляски» (о происках ЦРУ против Советского Союза на Дальнем Востоке); «Похищение свободы» и «Записки Рене» (о борьбе народа Гватемалы против диктаторского режима); «Жажда» (о борьбе португальского народа за демократические преобразования страны) и «Тень шпионажа» (о милитаристских происках Великобритании в Средиземноморье).


Дохлые рыбы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Револьвер для Сержанта Пеппера

«Жизнь продолжает свое течение, с тобой или без тебя» — слова битловской песни являются скрытым эпиграфом к этой книге. Жизнь волшебна во всех своих проявлениях, и жанр магического реализма подчеркивает это. «Револьвер для Сержанта Пеппера» — роман как раз в таком жанре, следующий традициям Маркеса и Павича. Комедия попойки в «перестроечных» декорациях перетекает в драму о путешествии души по закоулкам сумеречного сознания. Легкий и точный язык романа и выверенная концептуальная композиция уводят читателя в фантасмагорию, основой для которой служит атмосфера разбитных девяностых, а мелодии «ливерпульской четверки» становятся сказочными декорациями. (Из неофициальной аннотации к книге) «Револьвер для Сержанта Пеппера — попытка «художественной деконструкции» (вернее даже — «освоения») мифа о Beatles и длящегося по сей день феномена «битломании».


Судный день

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Сборник памяти

Сборник посвящен памяти Александра Павловича Чудакова (1938–2005) – литературоведа, писателя, более всего известного книгами о Чехове и романом «Ложится мгла на старые ступени» (премия «Русский Букер десятилетия», 2011). После внезапной гибели Александра Павловича осталась его мемуарная проза, дневники, записи разговоров с великими филологами, книга стихов, которую он составил для друзей и близких, – они вошли в первую часть настоящей книги вместе с биографией А. П. Чудакова, написанной М. О. Чудаковой и И. Е. Гитович.