Последняя граница - [32]

Какой-то капитан, сидевший на дальнем конце стола, внезапно повысил голос, чтобы привлечь внимание полковника.

– Я вот все думаю, сэр… не нравится мне оборот, который принимают дела в Додже.

– А что?

– Это может плохо кончиться, сэр, – заметил еще кто-то из офицеров.

– Мюррей, вероятно, уже нашел их, – пожал плечами полковник, – иначе от него было бы новое донесение. Индейцы шли к Доджу.

– Это так. Но представьте, что индейцы обошли его?

Полковник опять пожал плечами. Это был плотный, медлительный человек, который иногда прислушивался к мнению своих подчиненных.

– Мне самому не хотелось бы, чтобы в это дело вмешались гражданские власти, – заявил он. – Однако потребуется два дня, чтобы переправить роту в Медисин-Лодж. Так или иначе, все уж будет кончено к тому времени. Кроме того, на запад отсюда вдоль железной дороги также находятся войска.

– А что, если индейцам удалось перехитрить кавалерию и увернуться от нее? – возбужденно сказал толстый, круглолицый капитан. – Разрешите мне посадить свою роту на мулов и направиться к югу. Мы хоть преградим там индейцам путь, если уж не сможем окружить их. Все-таки наш полк хоть чем-нибудь покажет себя.

Другие офицеры поддержали его.

– Не люблю, когда пехота едет верхом, – сказал полковник.

– Но мы уже это делали, сэр. И мы не допустим их до. Додж-Сити. Вы знаете, что тут поднимется, если выступит ополчение!

– Быть может, стоит все-таки послать роту, на риск, – задумчиво проговорил полковник. – Во всяком случае, вы сможете соединиться с Мюрреем. Он хочет этого, одному богу известно почему. Сейчас у него и так два эскадрона. В случае если вы присоединитесь к нему, вам придется действовать под его командованием, если только он не пройдет севернее…

Венест слушал, но не слышал. Мысль о побеге полностью завладела им, и сердце его колотилось от страха, что дезертировать придется этой же ночью.

Он опомнился, услышав слова полковника:

– Ты отправишься сегодня же с капитаном Седбергом. Он препроводит тебя в твой отряд.

Макгрет и Сеттон остановились у салуна «Аламо» и потребовали виски. Они сразу же выпили по три стакана, почувствовали себя лучше и с жадностью набросились на красный сыр и крекеры.

– Проголодались? – добродушно спросил бармен. Это был пузатый, сутулый человек с лысой головой, белой и гладкой, как яйцо. – Могу предложить вам ветчины и яиц. А то, может быть, хотите холодной курятины? – добавил он. Мясо было не в почете в Додж-Сити. – Приехали сегодня?

Они кивнули. Затем выпили еще и опять налегли на сыр и крекеры.

– Закуска за счет бара, – пояснил бармен.

– Я видел бесплатные завтраки и получше.

– Возможно, но только не в Додже, – сказал бармен. – Приехали из Колдуотера?

– Да вам-то какое дело! – крикнул Сеттон.

– Ну, не сердитесь.

– Ладно, ладно, все в порядке, – ухмыльнулся Макгрет. Он решительно чувствовал себя лучше.

Они допили бутылку и продолжали поедать сыр и крекеры, пока тарелка не опустела.

Чтобы наложить еще, бармен нагнулся под стойку.

– Я слышал, шайены идут сюда, – сказал он.

– Может быть, и идут.

Выпрямившись, бармен продолжал:

– Я добавил тут кусок курицы. Разделайтесь с ним, пока не пришел хозяин.

Сеттон хрипло пробурчал:

– Ох, и саданул бы я разок из ружья в этих краснокожих чертей!

Бармен поставил на стойку вторую бутылку. Макгрет взял ее и, расплатившись за выпитое, направился к одному из столиков.

– Я принесу еще сыру и крекеров, – сказал бармен.

Сеттон тяжело опустился на стул, и Макгрет опять налил себе и приятелю. Сеттон пил с медлительным упорством человека, которому хочется напиться, но это ему никак не удается.

Макгрет пил вдвое меньше и насвистывал под звуки рояля. Он не спускал глаз с двери, наблюдая за каждым, кто входил в бар.

Стойка тянулась через все помещение – в ней было футов сорок, и она упиралась в разбитое, дребезжащее пианино Маленький лысый человечек, раскачиваясь на табуретке, наигрывал все один и тот же плясовой мотив. Ряды грязных стаканов на стойке отзывались звоном на его игру; возле него стоял липкий кувшин, до половины наполненный скверным пивом. Столики стояли в густом слое грязных опилок, образуя как бы барьер вокруг площадки для танцев, также посыпанной опилками. Человек пять-шесть толпилось у стойки и с десяток расположилось за двумя карточными столами.

В противоположном углу помещались рулетка и стол для игры в кости. Пахло чем-то кислым, спертым, отвратительным.

Сеттон понемногу пьянел.

– Эта страна должна быть для белых людей, а выходит, что нет, – заявил он.

– Правильно, – поддакнул Макгрет. Он всегда соглашался с этим здоровенным малым, когда тот был пьян.

– Да… – глупо улыбаясь, проговорил Сеттон. – А знаешь, что я сделаю со скальпом?

– Что?

– Пришью его прямо к локтю. Черт возьми, прямо сюда, к локтю! – Он схватил бутылку и, шатаясь, направился к стойке.

Макгрет последовал за ним.

– Да ты сядь, – сказал он.

– Всю страну опоганили…

– Пойди сядь, – повторил Макгрет.

Высокий белобрысый парень украдкой взглянул на бармена и затем тронул Сеттона за локоть.

– Сэр? – сказал он.

Сеттон с воинственным видом медленно обернулся. Макгрет предусмотрительно отступил назад, все еще ухмыляясь. Красное лицо высокого человека было покрыто пятнами.