Последняя девушка - [2]

Зоуи проглотила слюну и положила ладони на стекло, такое же холодное, как и бетонный пол. От ее дыхания стекло запотело, и она нарисовала круг на его туманной поверхности. Кончиком пальца Зоуи отметила семь точек внутри круга, по одной на каждую из оставшихся девушек. Одну из точек она зачеркнула. Завтра их будет только шесть.

Зоуи отвернулась от окна и осмотрела комнату. Ее мягкая постель выбивалась из общего пейзажа. Больше плавных линий в этой комнате не было. Одни прямоугольники и острые края. Угловатый маленький столик, прикрученный к стене. Тяжелая стальная дверь, ведущая в крошечную ванную комнату, – конечно же, без замка. Окна в форме буквы «Т», сквозь которые пробивался тусклый свет, едва освещающий мрачное помещение. Все здесь было остроконечным и аскетичным.

Душ, однако, был горячим. Только вода здесь и грела, за исключением тепла рук Ли. Зоуи вспомнила, как он касался ее спины, всегда незаметно – в одном из укромных углов, куда не доставала камера. Его лицо и веснушки, осыпавшие, словно звезды ночное небо, весь нос, щеки, возникли у нее перед глазами. Одно лишь воспоминание об улыбке Ли согревало душу и навевало фантазии о его прикосновениях, таких ласковых и возбуждающих. Но мысль о том, что должно было произойти сегодня, вернулась, и пламя внутри Зоуи погасло.

Она натянула резиновый браслет на руке, чтобы намылить и вымыть под ним кожу, которая начинала неприятно пахнуть со временем. Для этого достаточно было лишь просунуть палец. Раньше Зоуи оттягивала его еще дальше, поэтому-то и знала о проводах, которые были спрятаны в резиновом корпусе браслета. Они помогали разблокировать дверь и войти в комнату. Однако выйти из нее Зоуи не могла – внутри сканера не было.

Выйдя из миниатюрной душевой кабинки, Зоуи вытерлась одним из тех полотенец, которые приходилось складывать бессчетное количество раз. Почистила зубы, и кисловатый привкус во рту сменился горьким, который здесь выдавали за мятный. Хотя Зоуи отлично знала, что это была вовсе не мята. Ведь мятная жвачка, которая здесь, кстати, была запрещена, на вкус оказалась совсем другой.

Она протерла запотевшее маленькое зеркало над раковиной и вздохнула. Опять эти волосы. Что же с ними делать? Ее длинные темные кудри, не поддающиеся ни одной расческе, жили словно своей жизнью. Она попыталась зачесать их на одну сторону и закрепить тонкой заколкой, но волосы мгновенно выскочили и упали ей на лицо. Зоуи нахмурилась и, решив сменить тактику, затянула их в конский хвост на затылке, закрепляя резинкой. Взглянув на себя в зеркало в последний раз, Зоуи вышла из ванной.

Она надела штаны из грубого хлопка цвета предрассветной дымки и натянула бесформенную рубашку, свисающую к ее узким бедрам. Но на этот раз Зоуи уже не стала подходить к зеркалу в ванной, не было смысла. Ведь здесь существовало лишь два постоянных костюма, один из которых уже был на ней, а другой – Зоуи знала наверняка – ей придется надеть чуть позже.

По телу ее пробежала дрожь, желудок сжался в комок, отчего тошнить начало даже больше, чем после сна. Она попыталась не смотреть на электронный календарь над столиком, но ее взгляд все равно упал на него. Ведь это был самый заметный предмет ее комнаты, со светящимся циферблатом, который слепил глаза – даже после того, как яркость убавили.

Следить за датами здесь было так же важно, как и соблюдать правила. Это первое, чему тут учили: месяцы и даты, цифры, из которых их складывают, – то, что должен помнить здесь каждый. И хоть со времени ее первого занятия прошло уже много лет, в ушах Зоуи все еще звенел голос мисс Гвен. Она помнила, как стояла тогда перед ней, четырехлетняя и напуганная, помнила платье мисс Гвен в форме колокольчика и ее плоские ступни, обутые в черные туфли. Казалось, что за последние шестнадцать лет эта женщина совсем не изменилась. Словно календарь с бессменными настройками, она постоянно напоминала, упрекала и твердила об их особенности и о том, что они – надежда человечества. Что они не принадлежат себе самим, а их главная цель – это всеобщее благо.

Какова цена жизни?

Это была первая мысль, с которой Зоуи просыпалась, и последняя, с которой она засыпала каждую ночь. Можно ли определить цену жизни? А если да, способен ли кто-нибудь заплатить за нее?

Она протянула руку к календарю в порыве сорвать его со стены, но вовремя осознала, что это ничего не изменит. Они лишь установят еще один, а за подобный поступок ей придется потерять много времени в карцере. Она никогда этого не пробовала, да ей не нужно было. Есть вещи, которые не обязательно испытывать на себе, чтобы понимать, к чему они приведут.

Кто-то тихонько поскребся в окно, и сердце Зоуи замерло. Она обернулась, схватила стул, стоящий у столика, и, перепрыгнув комнату за секунду, поставила его у окна. Внимательно проследив за ближайшим снайпером, Зоуи убедилась, что под этим углом он не сможет ее увидеть. Она просунула пальцы в отверстие с правой стороны самой маленькой панели у верхушки Т-образного окна. Оно было лишь 20 сантиметров в высоту и 60 в длину, спаянное каким-то веществом, затвердевшим еще со времен строительства Объединения углубленных исследований