Последняя буря - [2]

Одна машина должна была заехать за таможенниками в 8 ча-сов 30 минут, другая — доставить нашего пассажира к без четверти девять. Мы же предполагали взять такси в половине восьмого — это дало бы нам время подготовиться к вылету: прогреть двигатели, оформить документы, подписать полетный лист и, конечно, не забыть два термоса, которые мы всегда берем с собой.

К моменту прибытия пассажира все должно было быть готово, в том числе бумаги. Даже его паспорт следовало отдать для отметки заранее, чтобы пассажиру осталось лишь взять его и поднять-ся в самолет…

Все прошло гладко, как всегда. Двигатели завелись без труда, погода стояла прекрасная, и в назначенный час мы поднялись в воздух.

Инженер Грихальва — человек вежливый, несколько сдержан-ный, любезен со всеми. Алькоб угощает его кофе и комментирует местность, которой мы все любуемся. В этот день вид ее действительно был великолепен. Судя по всему, ночью снова шел снег; теперь уже толстым слоем он покрывал всю Патагонию. Свежий снег сверкал, и по мере того как горизонт разгорался под красноватыми лучами восходящего солнца, повсюду вспыхивали тысячи разноцветных искр.

Над всем этим великолепием на небольшой высоте проплывал наш самолет. Воздух, обычно здесь неспокойный, в тот день был необыкновенно тих, в небе ни облака. Самолет скользил ровно, без рывков, и это придавало полету какую-то невероятную безмятежность.

Всего тринадцать минут полета над аргентинской территорией — и мы пересекли чилийскую границу, о чем следовало обя-зательно доложить наземной службе. Алькоб настроил передатчики на частоту 126,7, чтобы выйти на связь с контрольно-диспетчер-ским пунктом в Пунта-Аренасе. 10 минут спустя мы летели уже вдоль Магелланова пролива, миновали вторую точку связи, о которой также следовало доложить, — и, наконец, остров Санта-Изабел.[1] Новая настройка передатчика на частоту 118,7 позволила нам связаться с диспетчерским пунктом.

Видимо, другого самолета на подходе не было, и мы сразу получили разрешение выйти на главную полосу. Таким образом, не прошло и сорока минут с тех пор, как мы покинули Рио-Гальегос, а наши колеса уже прокладывали след на покрытой снегом полосе большого чилийского аэропорта. Власти приняли нас любезно, как обычно, формальности были сведены к минимуму.

В главном зале аэропорта мы оказались лицом к лицу с господином Жаном Пиже, инженером компании, руководителем всех ее работ на чилийской территории. Небольшого роста, с округлым лицом и животиком, господин Пиже, как всегда, в своем неизменном берете с помпоном. Он энергично жестикулирует, приветствуя нас, и шумно выражает свое удовлетворение. На сей раз он особенно доволен: прибыв в точно назначенное на прошлой неделе из Буэнос-Айреса время, он нашел в аэропорту и самолет и своего инженера.

Как только формальности были соблюдены (они заключались в обмене формуляров и визировании паспортов), мы направились к самолету, разумеется, в сопровождении господина Пиже. Теперь мы находились в его распоряжении: дальнейшая программа полетов зависела от него. Он принял решение посетить Серро-Сомбреро, один из важнейших нефтяных центров чилийской части Огненной Земли.

Для этих краев день был, в самом деле, исключительно хорош — ни ветерка, ни облачка. Магелланов пролив мы пересекли единым махом, на высоте всего 3000 футов,[2] и через 25 минут спокойного полета (что удивило нашего пассажира) приземлились в Серро-Сомбреро.

Перед посадкой нам дважды сообщили о состоянии взлетной полосы: «Осторожно в Сомбреро!.. Полоса покрыта льдом!..»

Возле ограждения из колючей проволоки, рядом с единственным бараком, служившим одновременно и контрольно-диспетчер-ским пунктом и залом ожидания, нас ждали два грузовичка. Застенчивый молодой инженер — канадец — расшаркивался перед своим шефом господином Пиже и перед инженером Грихальвой, с которым не был знаком.

Наша маленькая группа разделилась, и все мы направились к лагерю нефтяников.

Одной из целей прилета был осмотр инженером Грихальвой установок и оборудования компании на чилийской территории Огненной Земли. Его только что назначили руководителем работ фирмы в Патагонии, а до этого он год работал в Буэнос-Айресе в аппарате компании. Его поездка, таким образом, должна была способствовать установлению контактов с персоналом и, кроме того, знакомству с состоянием оборудования на участке.

В Сомбреро мы спокойно пообедали в огромном ресторане фирмы «Энап», которая является чилийским вариантом нашей нефтяной компании. Во второй половине дня вернулись в Пунта-Аренас, на этот раз только с одним пассажиром на борту — господином Пиже. Инженеру Грихальве требовалось завершить работу, и он вынужден был остаться на Огненной Земле. Было решено, что мы прилетим за ним, когда он все закончит.

В Пунта-Аренасе мой второй пилот Педро Алькоб и я имели право на целый день отдыха — это было воскресенье 18 июля 1971 года. Лишь около полудня мне следовало быть около телефона, так как я, а точнее мы — самолет и его экипаж, — мог понадобиться инженеру Грихальве, если он закончит свои дела раньше намеченного срока.