Последняя битва. Роман - [87]

Вот что стоит за посулами Локи, за обещанием Нечистого, подумал священник, сопротивляясь злобной хищной воле, сжимавшей его сознание. Лорд-протектор Запада, милостивый, справедливый, благородный… Как бы не так! Воистину, дьявол - отец обмана!..

- Шарль, - прохрипел он из последних сил, - Шарль, Альдо! Помощь! Мне нужна помощь!

Видимо, этот призыв, произнесенный вслух, сопровождался ментальным импульсом. На одно бесконечно долгое мгновение Иеро увидел дворик в своем дворце, мраморные скамьи, водоем с серебристой ивой, а также темный пещерный свод и смутно серевшие в рассветном сумраке контуры деревьев. Эти два изображения накладывались друг на друга, соединялись в странную картину, которую он наблюдал глазами Шарля и брата Альдо: двор под куполом пещеры, скамьи и деревья выступают из стен, поверхность пруда будто висит в воздухе.

В следующий миг видение исчезло, и реки ментальной энергии хлынули в изнемогающий мозг Иеро. Еще не Слияние, а только начальный этап, мелькнула мысль, тут же сгоревшая в пламени яростной радости. Он снова был силен! Как он был силен и могуч! Пресс, давивший разум, вдруг сделался легким, невесомым; отодвинув его одним усилием, он принялся выдирать жадные щупальцы, ломая и скручивая их, рассекая мысленным лезвием словно копошащихся червей. Это было мучительно больно, но мука несла радость, блаженство очищения, сознание власти над собственным телом и мозгом.

Эта власть возвратилась к нему! С торжествующим воплем Иеро поднялся с колен, ощущая, как тают, растворяются в тройном единстве его душа и разум. Реки энергии сливались в один стремительный поток, который нес его к океану неисчерпаемой силы. Не было больше пера Дистина, священника и воина Аббатств, не было брата Альдо, эливенера и хайлендера, и не было странного существа с далеких гор, одушевленного им метаморфа; в их союзе рождалось нечто новое, иное, могучее и грозное, нечто сродни стихийным силам, колебавшим горы и двигавшим материки. Может быть, архангел с огненным мечом? - подумал Иеро, и это было его последней мыслью.

* * *

Два титана, два дракона, белый и черный, столкнулись в ментальном пространстве. Битва их была жестокой, но невидимой для глаз; подобно левиафанам древности, летающим и плавучим кораблям, они исторгали сгустки энергии, незримые копья чудовищной мощи, смертельные снаряды и огонь, но бились они в иной реальности, в сфере, вмещавшей не Землю, но разум и мысль. Мысль была их оружием, копьем, снарядом и огненной стрелой; мысль пронзала и сжимала, таранила и жгла, пленяла и покоряла. Схватка была недолгой, но возмущение ментального поля катилось волнами из сердца Евразии, охватывало весь огромный материк, неслось над просторами океанов, огибало планету, чтобы столкнуться с самим собой в далеком западном полушарии. К счастью, эта точка, антипод сражения, пришлась в безлюдных водах, в тысячах миль от обитаемых мест, ибо, попав в нее, любое создание Божье лишилось бы разума.

Там, где прокатились волны, отзвук ментального сражения обрушился на людей, на все существа, способные чувствовать и мыслить. Одни испытали смутное беспокойство, другие - вспышку страха, третьи - непереносимый ужас; лишь тренированные телепаты могли защититься от него, укрыться за барьерами, однако их тоже снедал страх. Им было ясно, что происходит нечто жуткое, небывалое и не имевшее объяснений - может быть, преддверие Апокалипсиса или Рагнарека. Может быть, что-то другое, не описанное в древних легендах и книгах, но столь же ужасное, сулящее конец времен… Для этих страхов имелись основания; многое было забыто пережившими Смерть, но в каждом уголке Земли помнилось старинное предание: мир окончательно рухнет, когда боги вступят в битву.

А в том, что сражаются боги, сомнений не оставалось.

…Лишь одно существо во всем огромном мире хранило нерушимое спокойствие. Подняв над водой массивную голову, Солайтер замер, вслушиваясь в эхо ментальной схватки. Мощь, которой он не ведал за все тысячелетия долгой жизни, струилась над его озером и над пурпурными холмами, билась и трепетала в воздухе; мощь, рожденная людьми, чей мозг казался таким маленьким и слабым, но в то же время вмещавшим Вселенную, все необъятное Мироздание, от крохотного атома до Бога. Этот парадокс выглядел неразрешимым, но Солайтер, мудрое и долговечное существо, знал, что еще не раз вернется к нему - не сейчас, так в более спокойные времена.

Сейчас он с надеждой следил за сражением, и только ему были открыты смысл и суть ментальных возмущений. Он наблюдал, как черный дракон распался на три клубка, три разума, плененных мысленным барьером; видел, как победитель сминает их и давит, однако не за тем, чтоб уничтожить - цель, как мнилось Солайтеру, была иной. Там, над полем битвы, метались другие разумы, убогие и жалкие, принадлежавшие ночным крылатым тварям, и три из них будут живыми темницами для побежденных. Такое предчувствие не покидало Солайтера и оказалось верным; уже погружаясь в воду, он отметил, что пленники исчезли, слившись с сознанием нетопырей.

«Закономерный результат, - подумалось ему. - Люди, несомненно, прогрессируют, хотя и не очень быстро - с этим делом они тянули целое тысячелетие. Но все-таки история завершилась, и в этом доказательство их разума. Они понимают: то, что отложено, надо закончить, иначе в мире воцарится беспорядок».