Последняя банда: Сталинский МУР против «черных котов» Красной Горки - [7]
В 1949 году сотрудники уголовного розыска повязали банду Пашки Америки, двадцати пятилетнего дэнди, грабившую магазины и сберкассы. Бравада и показной шик стали хлебом насущным для этого выходца из деревни и профессионального вора. Официально он числился Андреем Никитиным, художником-модельером, чему соответствовали умело сфабрикованные документы и справки о высокой сдельной зарплате.
— В свое время я встречался с его восемнадцатилетней сестрой — редкая красавица! — признается генерал-майор Арапов. — Правда, как и многие, она понятия не имела, где находится ее брат. Сама она жила в Дубровке, и ее опекал их дядя, директор хлебозавода.
Пашка Америка «работал» не один. Его многочисленная ненасытная кодла требовала все большего и транжирила все больше. Убив инкассатора и завладев 300 тысячами рублей, Пашка Америка сильно наследил. МУР вычислил грабителей через полгода, и главарь бандитов оказался на Петровке, 38. От стенки его спас только мораторий на смертную казнь.
Вот в таких условиях и начинал работу в уголовном розыске Владимир Арапов. В 1-й отдел МУРа он пришел, как и Чванов, благодаря полковнику Тыльнеру, сумевшему разглядеть в молодом парне качества хорошего сыскаря. Перед войной Володя мечтал, как и многие юноши, об авиации. Но, запоздав с документами в авиационный техникум, пошел учиться в машиностроительный. Его старший брат, отец и оба родных дяди погибли на фронте, а его самого в 1942 году сразила дифтерия. Едва оправившись от болезни, Володя Арапов решил пойти в бригаду содействия милиции. Ему приходилось дежурить, выезжать на места происшествия и участвовать в засадах. Способного парня взяли на заметку опытные муровцы, и в конце 40-х годов Владимир Арапов стал лейтенантом милиции.
Забегая вперед, скажу, что в звании полковника Владимир Арапов перешел на работу в Школу милиции и стал обладателем звания «Заслуженный работник МВД». Генерал-майор Арапов поражает прекрасной памятью и прямотой суждений. В свои серьезные годы он все еще садится за руль и умеет оценить хорошую прическу у женщины.
— После отмены карточек, после денежной реформы московская жизнь била ключом, — вспоминает Владимир Павлович. — Рестораны, стадионы, парки… В милицейском общежитии на Октябрьском Поле мы всегда отмечали праздники вместе. В коридоре сдвигали столы, как на свадьбу. Женщины готовили угощения. Весело было. Несмотря на изнурительную работу, всегда находилось время и на застолья, и на рыбалки, и на пикники.
Владимир Арапов начал оперативную работу в МУРе в самое противоречивое время. И в политике, и в реальной жизни. Но после апокалипсиса военных лет в людях снова вспыхнула надежда, они почувствовали себя не только выжившими, но и живыми. В фильме С. Говорухина на вопрос героя Зиновия Гердта «Вы счастливы?» Шарапов дает быстрый, уверенный ответ:
— Счастлив. Война кончилась.
После страшной войны все худшее, казалось, позади. Красногорец Лев Веселовский так рассказывает о послевоенном детстве: «Мы с ребятами постоянно жевали жмых, а из очисток картофеля делали драники. Были неважно одеты, редко сыты. Но нас радовало окончание войны, мы верили, что жизнь наладится. 1949 год оказался поворотным — снижение цен, увеличение рождаемости… Люди стали жить лучше».
В Москве постепенно разгоралась жизнь.
В своей книге «Тайны уставшего города» Э. Хруцкий вспоминает ту пеструю, полузабытую столичную атмосферу: «Сегодня уже мало кто помнит, что при ужасном и великом вожде всех народов в стране существовало частное производство… На стенах и заборах в переулках висели объявления портных, сапожников, слесарей-умельцев. А в любимом моем Столешниковом вывески частников теснились на всех стенах: «Модные кепи», «Ремонт любых часов», «Ремонт и заправка авторучек», «Ювелир высокого класса», «Пошив кепок»… Особенно много было вывесок частнопрактикующих врачей».
Послевоенные песни о любви и родном доме летят из репродукторов Москвы. В 1949–1950 годах вырастают сталинские высотки на Котельнической набережной и площади Восстания. Закладываются первые плиты Московского университета. В отличие от других строек, на которых были заняты советские рабочие, на возведение знаменитой высотки привезли осужденных по бытовым статьям. Для них высотками были сторожевые вышки — заключенных разместили в специально построенную зону, рядом с деревней Раменки (правда, в мои университетские годы я слышала, что часть строителей разместили прямо на отстроенных этажах). Строить они умели: работали на совесть. Для будущих поколений. Черная масть — осужденные уголовники — не раз становилась козырной картой для Главного управления лагерей промышленного строительства.
Метрострой получил в распоряжение целые заводы по обработке мрамора и изготовлению деталей из ценных пород древесины. Открылись новые линии метро — подземные дворцы для народа. 1 января 1950 года москвичи и жители Подмосковья, в том числе и красногорцы, валом повалили на открытие кольцевых станций «Парк культуры» и «Таганская».
