Последняя Баллада - [94]

— Если бы не сей достойный муж, в тяжкую годину направленный на помощь волею Господа, не суждено было бы нам устоять, — признал Иосиф Киану.

— Я так и знала, — кивнула девушка. — Кстати, где мое платье? После гибели одного из обличий оборачиваться всегда тяжело, так что я немного побуду человеком…

— Они устояли!

— Это чудо!

— Почему он раньше не прилетел?

— Куда же он, почему не остался?

— Наверно, он спрятался, чтоб опять ударить по врагу в решающий момент!

Примерно такие слова звучали на башне Дворца Ордена после того, как вампир кардинально изменил ход сражения, разобравшись в, казалось бы, безвыходной ситуации. Но Камардон не разделял общего оптимизма. Уж он-то знал, что Олег не альтруист и если ко- му-то поможет, то не по доброте душевной. От скуки, из чувства мести, по иным, загадочным причинам — всегда пожалуйста, непостижимы глубины вам- пирской души, но рассчитывать на него — все равно что ожидать снег в июле. Планы обороны крепости от доброй воли одного конкретно взятого вампира зависеть не должны.

— Может, отступим? — заметив напряженный взгляд Магистра, предложил Тобиаш. — Обстановка благоприятная — мы удержали стены на всем периметре, врата отбиты. Но это крайне уязвимая точка, уверен, что они сейчас попытаются расширить брешь в обороне.

— Нет, — после непродолжительных раздумий ответил Камардон. — Держать внешний круг сколько сможем.

— Скоро совсем стемнеет, — напомнил Тоби- аш, — Ночью свет городских пожаров даст нам дополнительное преимущество…

— Я знаю. Но ночь длинная — пока хоть что-то будет видно, держаться на внешнем рубеже! Ниа, что на этот раз?

— Это был он, — ответила девушка.

— Кто он? — переспросил Магистр.

— Олег. Некромант. Или вампир. Я не знаю, кто он, когда он сражался, я почувствовала идущий за ним шлейф. Это не враги призывали павших, это сделал он. Наш союзник. Или враг. И еще: я почувствовала, к кому он обращался, — он призывал дух бога. Страшное заклинание. Не удивлюсь, если завеса, что закрывает наш мир, теперь падет окончательно и мы утонем в океане ринувшейся на свободные земли нечисти.

— Но это невозможно! — встрепенулся Тоби- аш, — Ниа, ты должна знать: чтоб совершить ритуал вызова духа, у некроманта должна быть часть плоти призываемого! Откуда у Олега возьмется часть божественной плоти? Это же… — Волшебник запнулся, — Этого не может быть! Мастер Ладнай, то, что мы недавно передали на хранение в магический архив…

— Не стоит, Тобиаш, — остановил его Камардон, — Я уверен, что найденного нами в лаборатории мастера Авиани черепа уже давно нет в архиве.

— Но как такое может быть? Это — самое надежное место, еще никогда за всю историю Ордена…

— Еще никогда за всю историю Ордена мы не имели дело с верховным вампиром, — отрезал Магистр, — Если ему нужен был череп — он его добыл. Ирония судьбы — мы столько лет опасались вампиров, а теперь судьба всего нашего мира зависит от одного из них. Что же ты задумал, Олег?.. Я надеюсь, ты понимаешь, что творишь… И верювтебя, — тихо добавил Камардон.

— Алихвисс… Можно тебя на пару слов? — Хар похлопал парня по плечу.

— Да, конечно, — безвольно согласился тот. — Ты о чем-то хотел спросить?

— Не при всех… Давай отойдем в сторону…

Алихвисс Мэйх не возражал. Он имел право на

снисхождение — после истории с Огнем он изменился до неузнаваемости. Если раньше это был веселый, увлеченный своим делом парень, то, побывав в застенках Ордена, где без всяких пыток признал свою вину и покаялся в содеянном, Алихвисс превратился в свою же противоположность. Угрюмый, хмурый, с седой прядью в густой шевелюре — когда понял, что сотворил, парень потерял всякий вкус к жизни. Если остальных магов, Тобиаша, Ладная или Эбриллу, Камардон хранил как последний резерв, то Алихвисса просто не рискнул бросать в бой. Парень, конечно, способный, но, когда человеку кажется, что его жизнь потеряла всякий смысл, он опасен не только для себя, а и в первую очередь для остальных. Воины должны верить в магов, верить, что те не подведут в тяжелую минуту, — поверить в Мэйха не смог бы даже самый закоренелый оптимист.

— Алихвисс, — обратился Хар, — слушай, я все хотел спросить: та схема Огня, что мы нашли в твоей комнате, откуда она взялась?

— Э, это… — отрешенно вздохнул Мэйх. — Я составил. Я тогда поступил очень плохо, я украл Огонь — ты же знаешь об этом? Я плохой, я хотел использовать его, я не понимал, как это опасно. Я поступил нехорошо, я не должен был так поступать, в моей жизни нет никакого смысла, я всегда совершаю ошибки, если меня не будет, то всем от этого станет только легче…

— Ух ты! — восхищенно бросил Хар, пропустивший мимо ушей всю рефлексию Алихвисса. — Сам составил? А как ты это сделал? Когда изучал схему, мне все время казалось, что она не полная — как будто кто-то специально отметил только главные элементы, чтоб другим легче разобраться было!

— Ну да, — кивнул Мэйх. — Я взял в библиотеке старые книжки, этим вопросом уже занимались полторы тысячи лет назад, но тогда у них не хватило фактических знаний, а я использовал для анализа систематику современной магии… Там вышла сложная схема, а то был так, черновик, зарисовка, я ее нарисовал, чтоб попытаться применить Огонь… Какой же я был дурной… Я столько всего плохого в жизни сделат, лучше бы мне и вовсе не рождаться, всем было бы легче, вот меня не станет, и вы все вздохнете с облегчением. Нет смысла жить, все, что я делаю, неправильно, приводит только к проблемам, я мешаю жить другим людям, я нехороший, и без меня мир станет чуточку лучше…