Последняя атака итальянской кавалерии - [10]

В ту ночь полк «Алессандрия» опрокинул боевые порядки численно превосходящего противника, хорошо вооруженного автоматическим оружием, что стало новым свидетельством доблести и самопожертвования итальянского солдата, которого сегодня официальная история слишком часто изображает нерадивым и неспособным.

Бой среди взрывов гранат и пулеметных очередей, освещавших ночную тьму, под боевой клич командиров «В атаку! Савойя!», которым отвечали крики солдат и звуки эскадронных труб, призывавшие к битве и смерти за честь итальянского знамени.

Полк из своего состава в 760 человек потерял 71 человека убитыми, более 60 ранеными и 200 лошадей убитыми и ранеными.

Этот эпизод сделал бы честь любой армии, но мы могли быть лишь свидетелями его финала, потому что прибыли слишком поздно, чтобы вмешаться. Однако благодаря ему после войны меня связала добрая дружба с генералом Аймоне-Кат, который во время войны командовал полком «Алессандрия» и много лет спустя после нее все еще горько сожалел, что так и не смог забрать с поля боя и достойно похоронить своих погибших солдат.

В ту ночь в бою у Полоя множество актов истинной доблести, товарищества, человеческой солидарности было совершено итальянскими офицерами и рядовыми кавалеристами с отвагой и скромностью настоящих солдат.

С живых слов Аймоне-Кат (сам я ездил верхом только на муле) у меня сложилось впечатление, какую мощь представляет атака сотен людей на лошадях: топот копыт, тяжелое дыхание лошадей, поднимающихся в гору, крики солдат, блеск сабель, дрожь земли; решимость атаки нескольких эскадронов, мчащихся бешеным галопом.

И враги были потрясены и поражены, и еще сегодня в тех местах старики-славяне вспоминают этот бой.

ГЛАВА 6

Свидетельства итальянских солдат о зверствах титовских партизан

Лейтенант Антонио Фиоре, 19-я группа, 4-й полк «Дженова Кавалерия»:

Коварная война

Казалось, жизнь в деревне Плашки и дальше будет проходить без важных и драматичных событий, когда 21 апреля 1942, в день, когда наш полк праздновал День основания Рима, партизаны внезапно атаковали посты охраны железной дороги №16 и №17, охранявшие ближайшие железнодорожные туннели.

Всего их охраняли 50 наших солдат под командованием старшего сержанта Марцано.

Противник отлично знал расположение наших позиций, и численность солдат, их охранявших, знал расписание движения наших частей и подвоза боеприпасов.

Партизаны долго и тщательно готовились к предстоящим операциям, задействовав значительные силы, большое количество оружия (в том числе тяжелого) и боеприпасов.

Наши охранные посты были вооружены только легкими пулеметами, которые постоянно заклинивали, и располагали небольшим количеством боеприпасов.

Наши храбрые драгуны, которые, конечно, надеялись на помощь гарнизона и дивизии, попались на уловку противника, провоцировавшего их быстро израсходовать боеприпасы.

Из них спаслись только четверо, которые, хотя и были ранены, но сумели спрятаться в зарослях ежевики.

Остальные 44 солдата были захвачены в плен и уведены вглубь партизанской территории, и больше о них ничего не было известно. Зачистки и прочесывания местности не давали результатов.

Лишь через несколько месяцев мы узнали, что наших солдат привели в деревню примерно в 10 километрах от железной дороги, раздели и безжалостно зарезали кинжалами.

Враги были беспощадны, хотя знали, что пленные были солдатами, которые честно исполняли свой долг и никогда не совершали злоупотреблений, грабежей и других подобных дел, которые никакая война не может оправдать, если ее, конечно, ведут цивилизованные народы.

Ненависть к врагу не оправдывает преступлений, и, конечно, такая жестокая казнь не может быть оправдана.

Несчастных мучеников не сочли достойными даже расстрела, который принес бы им менее мучительную смерть – и более подобающую солдатам.

Они были объявлены пропавшими без вести.

Но, даже не питая чрезмерных иллюзий, мы все-таки надеялись, что наши солдаты, попавшие в плен, будут спасены.

Конечно, на Женевскую конвенцию нельзя было надеяться, потому что партизаны вели борьбу на уничтожение оккупационных сил и лишь редко щадили пленных.

Лейтенант Эральдо Сузини, 1-й батальон, 51-й пехотный полк:

51-й пехотный полк

24 апреля 1942.

Населенный пункт, где мы располагались, назывался Рисина.

Сегодня здесь прошли около 2500 мусульманских беженцев из Гацко: женщины, дети, старики, все истощенные, одетые в лохмотья, еле бредущие.

15 июня 1942.

Мы узнали, что Вргорац в Далмации оккупирован коммунистами: его необходимо освободить.

Он расположен примерно в 40 км от Думановича. Около 18:00 мы останавливаемся в городке Любушки, где население приветствует нас аплодисментами.

К нам присоединяется полковник Джани (командир 51-го полка). Мы продолжаем путь и около 20:00 добираемся до Пре-Пролога.

Население, напуганное близостью партизан (они в 5 километрах), покинуло свои дома.

Но едва мы прибываем, как местные жители выражают свою радость и возвращаются в свои дома.

Уже темнеет, и нам нужно расположиться на ночь и подготовить оборону.

Мы только приступили к работе, когда в долине, примерно в трех километрах от нас, появилась внушительная масса людей. Мы сразу понимаем, что это враги – коммунисты, возвращающиеся из Вргораца.