Последний занавес - [19]

— Извини, папа, но он опаздывает, — остановила его Миллимент. — Насколько я знаю, он должен был написать какое-то важное письмо. А гонга, наверное, не услышал.

— Ах вот как? А куда ты его поместила?

— К «Гаррику», папа.

— В таком случае он должен был услышать гонг.

Вошел Баркер и сказал, что ужин подан.

— Полагаю, мы не будем ждать Седрика. — Сэр Генри мягко сбросил кота Карабаса на пол и поднялся. Семейство последовало его примеру. — Миссис Аллейн, позвольте предложить вам руку?

«Жаль, — подумала Трой, принимая протянутую руку, — жаль, что тут нет оркестра». И, словно изображая персонажа какой-нибудь салонной комедии былых времен, завела светский разговор со своим спутником. Но не успели они дойти до двери, как в зале послышались торопливые шаги. В гостиную, раскрасневшись от напряжения, с белым цветком в петлице смокинга, влетел Седрик.

— Дедушка, дорогой, — заговорил он, размахивая руками, — я на колени готов стать, ниц падаю, извини меня, ради Бога. Каюсь. Найдите мне кто-нибудь власяницу и пепел голову посыпать, живо.

— Добрый вечер, Седрик, — ледяным тоном проговорил сэр Генри. — Извиняться тебе следует перед миссис Аллейн, у которой, возможно, хватит милосердия простить тебя.

Трой послала Седрику улыбку герцогини, а про себя ухмыльнулась, как Чеширский кот.

— Вы — сама доброта, — быстро проговорил Седрик и скользнул им за спину. Это несколько нарушило изначальный порядок процессии. Седрик оказался лицом к лицу с мисс Орринкурт. Трой услышала, как он издал какое-то удивленное восклицание. Прозвучало оно совершенно невольно и искренне. На Седрика это было так не похоже, что Трой оглянулась. У него открылся изящно очерченный рот, а светлые глаза не отрывались от бриллиантовой звезды на груди мисс Орринкурт. Затем Седрик недоверчиво оглядел родичей.

— Однако же… — запинаясь, начал он, — слушайте… нет, доложу я вам…

— Седрик, — прошептала его мать.

— Седрик, — повелительно повторил дед.

Но Седрик, продолжая говорить необычно естественным голосом и указывая белым пальцем на бриллиантовую звезду, громко выдохнул:

— Господи, но ведь это же Солнечный диск, из коллекции прапрапрабабушки Анкред!

— Славная вещица, верно? — так же громко откликнулась мисс Орринкурт. — Меня прямо в дрожь бросает.

— Увы, в наши трудные времена, — мягко проговорил сэр Генри, помогая Трой переступить через порог, — не всегда получается встретить почетного гостя так, как хотелось бы. Небольшой скромный банкет, сказал бы старик Капулетти. Ну что, пойдем?

4

«Небольшой скромный банкет» свидетельствовал, что поклонники таланта сэра Генри в английских доминионах и Соединенных Штатах Америки никогда не забывали своего кумира. Ничего подобного Трой не видела уже много лет. Сам он, заметила она, ел какое-то месиво, пропущенное предварительно через сито. Беседа шла общая, ни о чем и звучала так, словно текст был выучен заранее. На драгоценности мисс Орринкурт не смотреть было трудно. Трой заметила, что и сами Анкреды все время бросают на них взгляды исподтишка. Сэр Генри вел себя, как и прежде, обходительно, по-светски и, на взгляд Трой, изысканно. Комплименты его, в высшей степени искусные, отклонить было трудно. Он заговорил о ее работах, спросил, не писала ли она автопортретов.

— Только в ученические годы, когда мне не на что было нанять натурщика, — откликнулась Трой.

— Жаль, жаль. А то бы одарили нас безупречным изображением безупречной натуры.

«Сила», — подумала Трой.

Пили «Рудсхаймер». Когда Баркер остановился подле него, сэр Генри, со словами, что сегодня особый случай, согласился выпить полбокала. Миллимент и Полин с беспокойством на него посмотрели.

— Папа, дорогой, — заговорила Полин. — Думаешь?..

И Миллимент, следом:

— Да, папа. Ты действительно считаешь?..

— Считаю что? — Он посмотрел на обеих.

— Вино, — не в лад пробормотали они. — Доктор Уизерс… нежелательно… однако же…

— Наливайте, Баркер, — решительно скомандовал сэр Генри, — наливайте.

Со стороны Полин и Миллимент до Трой донесся легкий вздох.

За столом возникло некоторое напряжение. Пол и Фенелла молчали. Седрик, сидевший по правую руку от Трой, обстреливал целыми очередями слов любого, кто готов был его слушать. Поток комплиментов сэра Генри продолжался без перерыва все три перемены блюд, и, к огорчению Трой, мисс Орринкурт начала выказывать явные признаки враждебности. Она сидела слева от сэра Генри, а по другую руку от нее — Пол. С ним-то она и затеяла какой-то исключительно длинный и чрезвычайно возвышенный разговор. Пол отвечал с явной неохотой, но мисс Орринкурт бросала на него многозначительные взгляды и неудержимо смеялась при односложных ответах. Трой, заметившая, что хозяину это начинает нравиться все меньше и меньше, ухватилась за первую же возможность обратиться к Седрику.

— Нодди, — тут же сказала мисс Орринкурт, — а что мы завтра собираемся делать?

— Делать? — повторил он и после секундного колебания развеселился. — А чего хотелось бы моей девочке?

Мисс Орринкурт закинула руки за голову.

— Ей хотелось бы, чтобы что-нибудь случилось, — бойко залопотала она. — Что-нибудь славненькое.

— Ну что ж, если она будет хорошо себя вести, очень хорошо, возможно, мы разрешим ей посмотреть краешком глаза на большую-большую картину.