Последний замок - [20]

— Думаю, у них был заготовлен ход в замок, — сообразил Ксантен.

— Нужно немедленно выбить их оттуда! — Хагедорн бросился вперед, словно намереваясь в одиночку атаковать меков. — Мы не можем позволить им грабить замок!

— К несчастью, — вздохнул Клагорн, — стены защищают меков от нас гораздо надежней, чем нас от них.

— Но можно использовать птиц! Клагорн с сомнением покачал головой:

— Они выставят стрелков. Даже если удастся высадить десант, прольется море крови. А ведь они превосходят нас численностью!

Хагедорн застонал:

— Одна мысль о меках, роющихся в моих вещах, убивает меня!

— Слушайте! — Сверху донеслись хриплые выкрики и треск разрядов.

— Смотрите, люди на одной из стен!

Ксантен бросился к птицам, напуганным и поэтому смирным.

— Поднимите меня над замком! — приказал он. — Повыше, чтобы нас не достали пули.

— Будьте осторожны, — предупредила одна из птиц, — в замке творятся страшные вещи!

— У меня крепкие нервы! Поднимайтесь!

Птицы взмыли в воздух, стараясь держаться за пределами опасной зоны. Одна из пушек стреляла, за ней столпилось человек тридцать — женщины, дети, старики. На всей остальной территории, куда не доставали пушечные выстрелы, роились меки. Центральная площадь была усеяна трупами — джентльмены, леди, их дети — все, кто предпочел остаться в замке.

За пушкой стоял Гарр. Заметив Ксантена, он издал бешеный вопль, развернул пушку и выстрелил вверх. Двое из птиц были убиты, остальные, сплетясь в клубок вместе с Ксантеном, полетели вниз и каким-то чудом четыре оставшихся в живых сумели у самой земли затормозить падение.

Совершенно обессиленный, Ксантен пытался выпутаться из привязных ремней. К нему бежали люди.

— Ты не ранен? — кричал Клагорн.

— Нет, только очень испуган.

— Что там, наверху?

— Все мертвы, осталось буквально несколько человек. Гарр совсем обезумел, стрелял в меня.

— Смотрите! Меки на стенах! — закричал Морган.

— О-о! Смотрите, смотрите! Они прыгают… Нет, их сбрасывают!

Страшно медленно, как в кино, маленькие фигурки людей и меков, сцепившихся с ними, отделялись от парапета и устремлялись вниз, навстречу гибели. Замок Хагедорн был теперь в руках меков.

Ксантен задумчиво рассматривал изысканный силуэт замка, такой знакомый, и теперь такой чужой!

— Они долго не продержатся. Надо разрушить солнечные батареи — и у них не будет энергии для синтеза сиропа.

— Давайте сделаем это немедленно, — предложил Клагорн, — пока они сами не догадались об этом. Птицы!

Вскоре четыре десятка птиц — каждая несла по два обломка скалы величиной с человеческую голову — тяжело поднялись в воздух, облетели замок и, вернувшись, доложили, что солнечных батарей больше не существует. Осталось только заложить выходы туннелей, чтобы меки не вырвались наружу.

— А что же будет с пейзанами? И с фанами? — тоскливо заметил Хагедорн.

Ксантен грустно покачал головой.

— Теперь мы все должны стать Искупающими — слишком много грехов.

— Меки продержатся не более двух месяцев, я уверен в этом. — Клагорн попытался как-то приободрить окружающих.

Но прошло почти полгода, пока однажды утром отворились ворота замка и наружу выбрался изможденный мек.

— Люди! — просигналил он. — Мы умираем от голода. Мы не тронули ваших сокровищ, выпустите нас или мы все уничтожим.

— Наши условия таковы, — отвечал ему Клагорн. — Мы сохраним вам жизнь, если вы приведете в порядок замок, соберете и похороните убитых. Потом вы почините корабли, и мы доставим вас обратно на Этамин.

— Ваши условия приняты.

Пять лет спустя Ксантен и его жена, Глис Лугоросная, находились по своим делам в окрестностях реки Сенц. Двое детей сопровождали их. Воспользовавшись возможностью, они посетили замок Хагедорн, в котором жили теперь всего несколько десятков человек. Среди них был и Хагедорн.

Он сильно постарел за эти годы. Волосы поседели, щеки ввалились. Трудно было определить его настроение.

Они стояли вблизи скалы с возвышающимся на ней замком, укрывшись в тени орехового дерева.

— Теперь это просто музей, — рассказывал Хагедорн, — а я в нем смотритель. Этим же, по-видимому, будут заниматься последующие Хагедорны. Ведь здесь собраны бесчисленные сокровища, их нужно беречь. Замок дряхлеет, уже появились призраки. Я сам не раз их видел по ночам. Эге-ге, какие были времена, правда, Ксантен?

— Да, — согласился тот, — но я бы не хотел их вернуть. Теперь мы стали хозяевами земли, а кем мы были раньше?

Они помолчали, оглядывая громаду замка, будто видели его впервые.

— Грядущие поколения — что они будут думать о нас? О наших сокровищах, книгах, искусных вышивках?

— Они будут приходить сюда наслаждаться, как это делаем мы сегодня, — задумчиво ответил Ксантен.

— Да, там есть, чем полюбоваться. Не пойдешь ли ты со мной, Ксантен? У меня еще сохранился запас старого благородного вина.

— Благодарю тебя, но мне не хочется тревожить старые воспоминания. Мы продолжим наш путь.

— Я понимаю тебя, Ксантен. Ну что ж, прощай, счастливого пути.

— Прощай, Хагедорн! — И они с сыном зашагали обратно в мир, снова принадлежащий людям.