Последний вздох - [6]

Я остался на ночь, а рано утром следующего дня он подвел меня к грузовику и сказал не возвращаться, пока не найду её. Я не нашел её и не был дома. Там не будет дома, пока я не верну её домой.

С тех пор как мою сестру похитили из Канкуна, я спас сотни девушек от сексуального рабства и перепродажи. Они были благодарны, травмированы и плаксивы. Но я ни разу не видел такой напыщенной. До Рэйган. Она выглядит так, будто готова откусить мою руку, если я попытаюсь приблизиться к ней.

У меня ушло около двух месяцев на её поиски после продажи в России, и это стало щелчком внутри меня. Но убийство Гомеса в припадке черной ярости не поможет мне ни сберечь Рэйган, ни найти сестру.

Жестикулируя в сторону Рэйган, я стараюсь ускорить эту сделку:

— Сейчас мы закончим разговоры. Дайте мне пальто для неё. Не могу же я взять её на улицу в таком виде. Черт.

Гомес высовывается в дверь и кричит кому-то, чтобы принесли Рэйган пальто на португальском:

— Depressa! Vai-me buscar um casaco.

Скрещивая руки, я вижу, как теряю секунды на этой сделке, пока мои пальцы находятся в паре сантиметров от пистолета в пальто. Я мог бы легко убрать Гомеса прямо сейчас, но поспешные решения только навредят моей ситуации. И я все понимаю. После убийства Гомеса на его место придет дюжина подобных ему, как армия крыс из канализации. Чтобы остановить что-то вроде этого, нужно найти источник крыс, оторвать ей голову и прижечь. Но к Гомесу я ещё вернусь. Не смогу спать по ночам, зная, что мог заткнуть это отверстие, мудака и демона подземного мира.

Бордельная мамка появляется в дверях с куском ткани в руках — тоненькой курткой, которая не прикроет даже верх бедер Рэйган. Я вырываю её из рук Гомеса. Больше он к ней не прикоснется.

— Идем, сладкие щечки, — командую я, щелкая пальцами в сторону Рэйган.

Она выпускает низкое и дикое рычание. Я хочу рассмеяться в лицо за то, что она выдержала его травлю, но не могу разрешить себе такое шоу. Гомес кивает головой, и мамка идет, чтобы снять цепь с её лодыжки. Когда оковы спадают, я вижу огромную коросту на её коже, удивляясь, что она не заражена. Внезапно содержимое желудка подкатывает к моему рту, и я прикрываю его рукой, чтобы скрыть это. Я хочу набросить на неё покрывало, расстрелять их всех и унести её прочь отсюда.

Это какая-то проклятая пародия. Мой голос становится резким и сердитым:

— Надень это.

Я бросаю ей куртку, и она почти рефлекторно ловит, но медлит одевать, будто я хуже самого дьявола. Гомес руками приказывает мамке, чтобы та помогла ей. Но я останавливаю её, поднимая руку вверх. Больше никто не прикоснется к Рэйган. В каждом её жесте и линии тела читается антипатия к куртке, брошенной мной. Мне не нужно бороться с ней. И честно говоря, я чувствую к ней жалость. Боже, она же просто девушка примерно двадцати лет, ведь столько же было и моей сестре, когда её похитили. Рэйган двадцать два, как сказал Ник. Ник — тот, кто послал меня сюда, чтобы вернуть её.

— Я не могу торчать здесь весь день, — я указываю на свои часы.

Они достались мне в награду за убийство одной семьи, которая имела наглость сказать мне «нет». Половину злобной репутации лучше заработать в подходящих ситуациях, чем парой пушек и десятком пуль. Хотя и они всегда со мной.

Я смотрю на Рэйган, но она все еще тянет время.

— Ты можешь либо остаться здесь, прикованной к стене, либо пойти со мной.

Это небольшая альтернатива, но я ставлю на то, что сейчас она обдумывает миллион способов сбежать от меня, когда мы окажемся за пределами этого места. Она кивает, но не мне, а будто принимает какое-то решение в своем сознании. Выйдя из комнаты, я принимаю такой вид, что не забочусь о том, следует ли она за мной. Гомес не двигается, а обменивается резкими фразами с мамкой на португальском языке, надеясь, что я не пойму. Но я понимаю. Возможность быстро и по команде выучить разные языки представилась мне в рядах Дельты. Я служил и в Португалии, и в Бразилии.

— Faz com que ela veste o casaco! — говорит Гомес, приказывая мамке помочь Рэйган надеть куртку.

— Eu no posso? Ela vai me arranhar, — отвечает мамка, отказываясь по причине того, что Рэйган поцарапает её.

Рэйган страшна, даже прикованная к стене. Её свирепость, как металл. Черт, да она почти вырвала цепь из стены. Некоторые девушки, которых я забирал из таких мест, были настолько сломлены, что не замечали ничего, кроме жестокого обращения. Некоторые возвращались обратно в бизнес, работая самостоятельно или на стабильную группу, потому что не смогли нормально жить. Несмотря на то, что ад — это норма, у меня нет хороших идей.

Я слышу шарканье позади меня и останавливаюсь. Шаги легкие, так что это не Гомес и не бордельная мамка.

— Ты не собираешься иметь меня, — шипит Рэйган за моей спиной.

Если бы я действительно был злобным техасцем и любителем домашней кухни, то сейчас бы дал наотмашь, но моим ответом будет не агрессия, а уход. Я хочу её встряхнуть и впихнуть в неё чертово понимание, чтобы облегчить нам обоим эту сложную минуту. Вместо этого я рычу, потому что в глубине души очень хочу показать, как она не права. В других обстоятельствах, если бы мы были одни в темном углу бара на родине, я прижал бы её к стене и рассказал, как сильно она бы хотела стать моей. Но она не принадлежит мне.