Последний выстрел Странника - [6]

– На повороте?

– Да. Говорит, в багажнике две сумки с продуктами и напитками. Если не получится завести джип, то неплохо бы забрать сумки из машины и перенести в дом Питера и Джоан, иначе некоторые продукты могут испортиться.

– Ладно, – сказал я. – Пойду посмотрю, что там с машиной.

– Я пойду с тобой. – Ника достала из шкафа накидку, чтобы прикрыть обнаженные плечи. – Вернее, с вами.

Я закрыл окно и опустил жалюзи. Дежурный свет в гостиной – на кухоньке, вернее – выключать не стал, пусть будет. Прихватив сигареты, зажигалку и фонарь, направился вслед за девушками на выход. Запер дверь домика на верхний замок; связку с тремя ключами на колечке сунул в кармашек шорт, зафиксировав «липучку». Щелкнув пакетником, включил светильник над входной дверью. Разобрали каждый свою обувь. Обычно наши с Никой сандалии стоят у порога весь день, мы прекрасно обходимся без обуви и почти без одежды, как первобытные люди. Но передвигаться босиком по гравийной дороге, ведущей от пляжа до приморского шоссе, да еще в сгущающихся сумерках, удовольствие из числа сомнительных.

Только что, казалось, над заливом пламенел закат; заросшие мхами, со свисающими там и сям лианами, невысокие, но живописные, обрывистые скалы по бокам бухты окрасились в золотисто-пурпурный цвет. Но вот прошло еще четверть часа или чуть больше, и на береговую кромку уже наползала, надвигалась мягко, но неотвратимо бархатистая, пахнущая морскими водорослями темнота… Переход между днем и ночью здесь, как мне кажется, короче, чем где бы то ни было еще. Во всяком случае, в тех местах, где мне самому доводилось прежде бывать.

У соседей над входом включен светильник. Когда я посмотрел в ту сторону, мне почудилось, что там кто-то стоит; я видел не самого человека, а тень, которую можно принять за человеческий силуэт. На всякий случай я поприветствовал соседей – если они меня видят – взмахом руки. Жалюзи на окнах опущены, сквозь них сочится голубоватый, пульсирующий временами свет. Похоже, у них в гостиной включен телевизор.

У нас тоже в бунгало есть «плазма», имеется и CD, проигрыватель. Но мы не включаем телевизор. Мы не читаем газет вот уже седьмые сутки. Мы не пользуемся Интернетом, не пользуемся также и сотовой связью. У меня, правда, есть трубка, я купил ее в первый день по приезду на Самуй. Но и этой «нокией», привязанной к местному оператору, я еще ни разу не воспользовался. Именно с этого приобретенного уже в Таиланде телефона я намереваюсь позвонить завтра после полудня в отель, чтобы подтвердить броню на заказанный предварительно и оплаченный одноместный люкс. И затем уже – только затем – вызову по сотовому такси, которое отвезет нас в Натхонг, островную столицу, где я оставлю Нику на время одну в гостиничном номере, пока не вернусь из своей поездки. Если, конечно, надумаю вернуться, если ничего в нашей жизни не поменяется.

Девушки шли в нескольких шагах впереди, о чем-то оживленно переговариваясь. Я не прислушиваюсь к их разговору, тем более что вряд ли они говорят о чем-то, что может быть интересно мне. Сью тоже прихватила с собой фонарь; она включила его, направив луч на посыпанную мелким щебнем дорогу, по которой мы идем. Не сказать, чтоб уж совсем стемнело; на часах четверть одиннадцатого, очертания предметов все еще можно различить…

Я отчетливо вижу перед собой две женские фигурки.

Сью – а она ниже Ники на голову – взяла спутницу-фарангу под руку. Когда я смотрю на эту женщину, на свою девушку, вот так, как сейчас, немного со стороны, то понимаю, что мне несказанно повезло. Как осознаю в полной мере и то, что я должен благодарить небеса – или кого следует в таких случаях благодарить? – за то время, что я пробыл вместе с ней, поскольку ничего этого в моей жизни могло и не случиться; да и вряд ли я сам заслуживаю такое счастье.

Словно почувствовав, что я думаю о ней, Ника сначала чуть замедлила ход, а затем, остановившись, обернулась.

– Сережа, не отставай!

– Я здесь, рядом, – подал я реплику.

– Теперь вижу, – сказала она, коснувшись моего плеча ладонью. – Умеешь же ты ходить бесшумно… И где ты только этому научился.

Я усмехнулся про себя. Где и чему я научился и кем были мои учителя, тебе, дорогая, лучше не знать.

Узкая дорога, идущая в подъем, делающая плавный поворот, в точности повторяющий рельеф рассеченной в этом месте, разделенной расщелиной, как заячья губа, прибрежной горной складки, вырвалась из теснины на свободу. Стали видны огни ближнего поселка, до которого отсюда километров шесть, не более. Пешком туда можно добраться часа за полтора, может, за два, учитывая рельеф местности. Кстати, я решил здесь не брать колеса напрокат; если потребуется транспорт, можно вызвать такси в любую точку острова.

В той стороне, откуда разматывается лента двухрядного асфальтированного шоссе, видны россыпи электрических огней. Эти сверкающие, переливающиеся в опустившейся темноте огни приморских вилл, коттеджей, отелей, баров, ресторанчиков, оборудованных фонарями и светильниками набережных и пляжей, четко, зримо очерчивают линию береговой черты почти вплоть до самой юго-восточной оконечности острова. Шоссе выглядит пустынным. Даже днем здесь не слишком оживленное движение, преимущественно тут проезжает транспорт, направляющийся в поселок, да еще встречаются велосипедисты и молодежь на байках или скутерах. Ну а в темное время суток здесь, в этой малонаселенной части острова, где нет отелей, ресторанов и хороших пляжей, и подавно нечего делать.