Последний вояж «Титаника-7» - [14]

– Именно! – Джоан достала из стилизованного под XVIII век окованного медью корабельного сундука длинную и тонкую стальную цепочку, которая досталась ей в наследство от бывшего мужа. Она сажала его на цепь, чтобы он не съел ее во время сна, и надевала на любимое лицо особую маску с прорезями, вроде хоккейной. – Учти, это должно предотвратить твои бессмысленные попытки побега в никуда. Здесь тебе просто некуда бежать, и ты должна понять это!

– Куда уж я денусь с подводной лодки! Значит, шаг вправо, шаг влево – попытка побега, прыжок на месте – провокация?

– Ты все поняла правильно, – пробормотала Джоан. – А теперь пора спать. Ты будешь спать на полу. Вот тебе самонадувающийся матрас и запасное одеяло. Цепь достает до санузла. Учти, вся каюта и территория вокруг нее контролируется системой инфракрасной и ультразвуковой сигнализации, датчиками изменения объема, а также реагирующими на тепло и голос, а пульт у меня. Всякие попытки убежать совершенно бесполезны и будут решительно пресекаться с помощью оружия. Надеюсь, ты будешь благоразумна.

– Йез, мэм! Хотя после всего того, что мы вместе пережили, это просто фантастическая неблагодарность! Я-то думала, что мы с тобой теперь равноправные партнеры по борьбе с терроризмом!

– Я старший партнер. Я старше тебя по званию и возрасту, на целых два года. Я сыщик, а ты преступница.

– Не пойман – не вор! Значит, выходит, ты партнер, а я халявщица?

– Спать! – Джоан пресекла пререкания и выключила свет. Алиса вздохнула, устроилась на выданном самонадувшемся матрасе поудобнее, и быстро заснула.

Над безбрежным океаном вставало солнце. Его блики играли на гребнях волн. Крики чаек и бакланов действовали на корабельных сонь как будильник, вроде деревенского крика петухов. Вставали и многочисленные обитатели мега-лайнера. Они чистили перышки и приводили себя в порядок. Обозреватель Риччи Бздерл по утрам, как обычно, переквалифицировался в репортера-папарацци, надеясь с помощью уникальных голографических фотоснимков оживить свои газетные колонки. В работе ему помогала целая стая миниатюрных мушек с телеобъективами, которые летали по всему кораблю и вынюхивали все, что только можно было. К несчастью, инициативный Риччи часто по старинке лично брался за длиннофокусный трехмерник, и начинал подсматривать даже там, где другие только подслушивали. Обычно это сурово каралось неблагодарными знаменитостями, клиентами папарацци.

Так в это утро Петро-сан-IV пресек попытку сфотографировать его спящим в гамаке в объятиях не выдержавшего одиночества мистера Дрина с помощью антикварного газового баллончика, который он вытащил из-под подушки, а мистер Дрин вдобавок от души заехал одуревшему от запаха перца репортеру жилистым кулаком в физиономию, познакомив Риччи с практическим применением искусства старого доброго английского бокса. Пудель Тоби тоже не остался в стороне и, подпрыгнув, коварно укусил его за филейную часть. У иллюминатора каюты чемпионки вышло еще хуже – внезапно выбежавшая в махровом халате от Диора Нахрапова с силой засветила Риччи ракеткой между глаз, пытаясь научить его разделять свою и чужую личную жизнь. Сила ее первой подачи была чудовищной, хотя вторая подача, в район затылка, как обычно оказалась слабее. В это время шестеро откуда не возьмись появившихся телохранителей теннисистки держали репортера за руки и за ноги, чтобы он не мог сопротивляться, попутно изымая отснятые материалы.

Однажды он попробовал подобраться поближе к каюте премиум-класса, принадлежавшей самому Ябрамовичу-джуниору, но успел заметить только взбешенное лицо олигарха, глядевшего на него сквозь балконное стекло, и прелестную женскую фигуру на постели рядом с ним, а затем последовал тяжелый удар, и больше Риччи не помнил уже ничего. В ушах стоял только визгливый крик «И смотрите, чтоб он тут никогда не появлялся!» Он очнулся тогда в своей каюте, и первое, что увидел – это фигуру кибернетического доктора, ставившего ему компресс. Но все это не останавливало новоиспеченного папарацци, ведь благодаря наисовременнейшим методам добычи и хранения фотографий в результате таких экспедиций у него всегда оставалось что-то для газеты, а суммы, которые ему платили отдельно за каждый снимок, были астрономическими. «Риск стоит денег!» – говорил он сам себе, вставляя очередной зубной протез. Впрочем, еще Риччи утешал себя тем, что когда-нибудь он вспомнит каратэ, которое изучал в спортивной секции в колледже вместе с основами журналистики, и отомстит обидчикам за все.

В это время мисс Ковалевски проснулась, потянулась, открыла глаза и начала оценивать обстановку. То, что она увидела, ей совсем не понравилось. Цепочка лежала отдельно – подозреваемая стояла отдельно. Коварная Алиса, решив, что ей нечего терять, утром избавилась от цепи, открыв ультранадежный патентованный полицейский замок-карабин с помощью обыкновенной сувенирной марсианской шпильки, которая случайно нашлась в ее волосах. Взбешенная Джоан полезла под подушку за бластером, но выяснилось, что Алиса успела побывать под ее подушкой чуть раньше и уже вытащила из бластера зарядник, который небрежно кинула на одеяло агентессы со словами «доброе утро!». Успокоившись, Джоан спрятала бластер и решила перевоспитать строптивую Алису в буквальном смысле слова «на ходу». Собственно, агентесса восприняла ночевку Стрекозловой в одной с ней каюте просто как появление домашнего животного, которое надо кормить и воспитывать, подчиняя элементарным правилам поведения в цивилизованном мире.