Последний вечер встречи - [7]

– УЗИ-то что показывало? – спросила его подошедшая Вика.

– Не помню, – отчаянно и сокрушенно махнул рукой Смелин.

– Ну ты даешь. – Вика села на свое место. – Давайте помянем Манечку. Царствие ей небесное. – Она, не чокаясь, выпила стопку.

3

Время – удивительная субстанция: что бы ни происходило, какое бы радостное или трагическое событие ни случилось бы, все равно очень скоро оно становится прошлым.

Вика оглянуться не успела, как со смерти Машки минуло девять дней. Они снова собрались в маленькой Машкиной квартире, и были за столом все те же люди: Вика, Кристина, Лис, тетя Оксана, давешние таджики. Только начальница РЭУ слегла с гриппом, а Смелина не пустила жена – заставила помогать с новорожденным сыном. Помянули Машу, поплакали, посетовали на судьбу-злодейку, да и разошлись.

И снова понеслась чехарда дней. Вика потихоньку пришла в себя, вернулась к привычному образу жизни – салоны, спа, тренажерный зал, клубы. Лисовский уехал на соревнования, на целую неделю, и, честно говоря, она была этому рада. Его отсутствие давало ей возможность не принимать решения относительно их отношений. Вика видела, что Ярик влюблен и полон надежд и планов относительно нее, но у самой у нее никаких планов на совместную с ним жизнь так и не появилось. Кристина, с которой Вика поделилась своими мыслями на этот счет, раскритиковала подругу в пух и прах:

– Викуся, ты с жиру бесишься. Тебе через полгода тридцатник. Уже не девочка. Лис отличный кандидат в мужья, и внешность, и деньги – все при нем. А уж относится к тебе просто супер.

– Ну не нужен он мне, – с тоской в голосе проговорила Вика.

– А кто тебе нужен? Кот? Смотри, останешься с полосатым другом, без семьи, без детей. Я знаю таких.

Вика не относилась серьезно к словам Кристины. В самом деле – какие ее годы? Успеет еще родить, если это так уж важно, как все считают. Она, однако, исправно общалась с Лисовским по телефону – тот звонил утром и вечером, как по часам. Интересовался, как она себя чувствует, прошел ли у нее стресс от гибели Маши. Вика отвечала, что чувствует себя неплохо, но Машку ей по-прежнему ужасно жаль. Наконец Ярик вернулся и тут же пригласил Вику в театр на модную премьеру. Вика театралкой не была, в драматургии не разбиралась, но зачем-то решила не отказываться и пошла с Лисовским.

С первых же минут ей стало ясно, что делать этого не следовало – Ярик доверчиво дышал ей в ухо, норовил придвинуться потесней, сыпал умными комментариями и всем этим несказанно бесил Вику. Она сидела в темном зале, зевая, смотрела на сцену и думала, как хорошо было бы сейчас оказаться в клубе, выпить пару «Маргарит», отвязно потанцевать с каким-нибудь незнакомцем, который не станет лезть в душу и вообще будет слегка отстранен и груб. А потом поехать с ним в ночном такси и провести ночь в отеле, чтобы наутро уйти и раствориться в огромном и безликом городе.

Если бы Ярик мог читать ее мысли, он бы ужаснулся, а возможно, и разочаровался бы в своей школьной любви. Но Лисовский подобным даром не обладал, а потому продолжал пожирать Вику восхищенным взглядом, думая, что из всех женщин, которые у него были в немалых количествах, эта – самая романтичная, нежная и беззащитная.

В целом вечер сложился так себе, ни рыба ни мясо. После театра Ярик предложил посидеть в кафе, ожидая, что за ужином последует приглашение в гости от Вики. Но та сказала, что у нее разболелась голова, и попросила отвезти ее домой. На том они и расстались – Лисовский несолоно хлебавши, а Вика – с оскоминой, которую набила ей модная премьера.

4

Кристина ждала мужа с работы. Собственно, это было теперь ее основное занятие. С тех пор как она летом вышла замуж за Олега, каждый ее день был похож на другой. Ровно в семь подъем, душ, укладка, макияж, параллельно с этим она ставила чайник и готовила на завтрак овсяную кашу. Олег пил исключительно чай, и только зеленый, молочный улун, а на завтрак непременно требовал разваристую овсянку с изюмом и курагой. Овсянку и курагу Кристина замачивала с вечера, чай каждое утро заваривала свежий. Без четверти восемь она будила мужа, румяная, бодрая, накрашенная и причесанная. Пока Олег совершал утренние процедуры, Кристина накрывала в гостиной круглый дубовый стол, обязательно покрыв его чистой, идеально накрахмаленной скатертью. Она ставила две тарелки, до блеска намытые приборы, восхитительные чайные чашки с блюдцами из мейсоновского фарфора, подаренные им на свадьбу. К этому всему полагались живые цветы в маленькой хрустальной вазочке. Их приносил посыльный каждое утро ровно в половине восьмого.

Олег появлялся из ванной в белом махровом халате, с мокрой шевелюрой, усаживался за стол и ел свою овсянку с таким видом, словно это была не обычная детсадовская каша, а воистину королевская трапеза. За едой он молчал, потому что твердо знал – пищу нужно тщательно пережевывать, и тогда не будет никаких болезней пищеварительной системы.

Если бы Кристине год назад рассказали, что она будет сидеть за столом и с благоговейным трепетом смотреть на жующего мужика, она бы рассмеялась в лицо тому, кто это говорит. Всего год назад Кристина была веселой отвязной девчонкой, рисовала вульгарные стрелки на глазах, носила смелое мини, лихо отплясывала в клубах и гоняла на мотоцикле. Она была довольна жизнью в крошечной однушке в Бирюлеве, которую смогли ей устроить предки-инженеры. Кристина не питала к замужеству такой же антипатии, как Вика, но и не переживала по поводу своей семейной неустроенности. И вдруг ее жизнь круто изменилась.