Последний свидетель - [80]

Он перевел взгляд на столик-бюро мамы. Никаких потайных ящиков тут не было. Только письма и документы, аккуратно заполнявшие отделения для бумаг, некоторые были стянуты резинками. Сверху лежало незаконченное письмо в Лондонский садовый центр с просьбой прислать черенок розы с каким-то экстравагантным латинским названием. Письмо было датировано 31 мая 1999 года. День смерти мамы.

Раскладывая бумаги на полу, Томас не отдавал себе отчета, что именно ищет, и вот вскоре стал напоминать одинокий островок в целом море бумаг. И все же наконец нашел. В нижнем ящике на самом дне лежала небольшая черная шкатулка из драгоценных камней, обернутая в сложенное в несколько раз письмо. Еще даже не открыв шкатулки, Томас уже догадался, что в ней находится, и все равно совершенство темно-синего камня потрясло его. В ладони сиял и переливался таинственным сумеречным блеском драгоценный сапфир, отвести от него взгляд было просто невозможно.

Почему мама не убрала камень в сейф, где держала все остальные драгоценности? Возможно, ответ он найдет в письме. Письмо было сложено в четыре раза, Томас осторожно развернул листок. Некогда белоснежная веленевая писчая бумага пожелтела от времени, и Томаса на секунду охватил суеверный страх: что, если чернила вдруг исчезнут под воздействием солнечного света или само письмо рассыплется в прах прямо у него в руках?.. Но этого не случилось.

То действительно было письмо, и в левом верхнем углу красовался заголовок: «дом четырех ветров». И дата — 28 ноября 1946 года. А внизу подпись: «Папа», и Томас вскоре понял, что написал его прадедушка, сэр Стивен Сэквилль, чей портрет висел внизу, в гостиной. Сэр Стивен прожил долгую жизнь, и портрет этот был написан в честь его восьмидесятилетия. Стало быть, ему было пятьдесят восемь, когда он написал это письмо дочери, а той исполнился двадцать один год.

«Дорогая Сара,

Ты просила меня побольше рассказать о сапфире Султана, именно так называется драгоценный камень, который я подарил тебе на совершеннолетие. Он привезен из Индии, там он принадлежал набобу одной из диких северо-восточных провинций у границы с Афганистаном. О султане, некогда владевшем этим камнем, мне ничего не известно, не знаю, при каких обстоятельствах завладел этой драгоценностью набоб. Однако известно, что сапфир этот славился на всю северную Индию благодаря своим размерам и совершенству формы, а потому я с нетерпением ждал, когда случаю будет угодно свести меня с его владельцем. Темное мерцание этого камня — самое изумительное, на мой взгляд, его качество. Никогда прежде не видел я ничего подобного, а ты же знаешь, твой отец всегда неплохо разбирался в драгоценных камнях».

Томас поднял глаза от письма и взглянул на портрет бабушки, такой молодой и красивой, с сияющим сапфиром на пальце, подарком отца. Очевидно, нося кольцо с этим камнем, леди Энн чувствовала особую близость к матери, но камень, который Томас теперь держал в руке, казался ему чуждым и опасным. Драгоценность передавалась в семье Сэквилль из поколения в поколение, но не приносила счастья ни одному из обладателей.

Томас вернулся к письму.

«Меня отправили к северо-восточной границе, там были найдены неопровержимые свидетельства того, что местный набоб готовит заговор против британских властей. Действовать надо было решительно и быстро, другого выхода просто не было, и вот я с небольшим отрядом направился ко дворцу набоба, так он называл этот безобразного вида укрепленный дом. Набоб был смертельно ранен во время короткой перестрелки, и я, войдя во дворец, застал его уже при смерти. Там же и нашел этот знаменитый сапфир. Однако, как вскоре выяснилось, жизнь в старом мошеннике еще теплилась, он оказался куда живучей, чем я предполагал. И прокрался за мной в комнату. В руках у него был старинный кинжал с орнаментом, но, к счастью для меня, метнуть далеко и точно он его уже не смог. Это последнее усилие ослабило его, и вскоре он умер. Но до этого все же успел увидеть в руках у меня драгоценный сапфир. И последними его словами были проклятия. Он проклял меня и весь мой род, всех потомков, но тогда я не придал этому значения. Возможно, кто-то скажет, что я не должен был забирать этот камень, но я всегда думал, что имел на это право, поскольку рисковал жизнью и справедливо наказал коварного предателя.

Я искал оправдания и в тех четырех нелегких годах, что провел на службе своему королю и родной стране, сражаясь в окопах во Фландрии, но то было уже после возвращения из Индии. И еще я ничуть не сомневаюсь, что на твоем прелестном пальчике, дорогая, сапфир Султана смотрится куда как лучше, чем выглядел бы в Британском музее под запыленным стеклом.

А потому ты не должна испытывать ни малейших угрызений совести и сомнений, что сапфир по праву принадлежит мне и что я имел полное право и удовольствие презентовать его тебе на день рождения. А романтическая история этого камня, надеюсь, заставит тебя ценить подарок еще больше.

В Лондоне я зашел к «Картье» и попросил вставить сапфир в золотое кольцо, и я надеюсь, ты согласишься со мной, что работа была исполнена безукоризненно. Внутри выгравирована наша фамилия, и я от души надеюсь, что кольцо останется в семье Сэквилль и будет переходить по наследству из поколения в поколение».