Последний солдат Третьего рейха - [68]

>Глава 6 Белгород

Жарким летним вечером 1943 года мы снова оказались в непосредственной близости от фронта. Русские недавно взяли Белгород и оборудовали позиции на подступах к городу в наших бывших окопах. На линии фронта, проходившей через Белгород (фронт простирался от Харькова до Курска), пока было спокойно. Кампания, продолжавшаяся почти без перерыва после нашего отступления от треугольника Белгород — Воронеж — Курск, отнимала у обеих сторон последние силы. Русские хоронили погибших, которым было несть числа, и готовили новое мощное наступление на наши позиции, намеченное на сентябрь. После бойни под Славянском Харьков остался в наших руках, а прорыв русских на Южном фронте был остановлен в районе Кременчуга.

Советские войска, зализав раны, выгнали немцев и румын с Кавказа и из калмыцких степей. Они прогнали нас и с Северского Донца. Тем не менее они еще не до конца овладели положением; предпринимая мощные контратаки, мы могли сломить их наступление. Такие города, как Белгород, Харьков и Сталинград, фигурируют во всех рассказах о контратаках немецких войск. В битве под Белгородом приняли участие шестьдесят тысяч солдат. Одним из них стал я. Из лагерей в Силезии прибыли восемнадцать тысяч новобранцев гитлерюгенда: в неравном бою произошло их боевое крещение; треть этих мальчиков лишилась жизни. Я прекрасно помню их прибытие: они шли ровными колоннами и были готовы на все. Некоторые взводы несли знамена, на которых выделялись золотые буквы надписей: «Молодые львы» или «Мир принадлежит нам».

Появились на фронте взводы автоматчиков; пехотные полки, патронташи у которых были наполнены патронами, а на поясе висели гранаты; моторизованные бригады со всем своим тяжелым снаряжением. Повсюду были солдаты, и в течение следующих трех-четырех дней они все прибывали…

Затем все затихло. Нас распределили по полкам, подразделениям и ротам, каждому указав точное место назначения. Мы и понятия не имели о готовящейся атаке, но участвовали в приготовлениях к ней, думая, что выполняем обычную воинскую работу.

Как и в прошлом, мы с товарищами стали мальчиками на побегушках: нам вспомнились прежние дни учебы. Стояла удушающая жара, сухая желтая трава степи не удерживала пыль: от малейшего дуновения ветерка она засыпала глаза.

Вечерами мы разжигали костры, вели беседы или заводили песни. Времени, чтобы переписываться с Паулой, было предостаточно, и теперь я только и думал, что о ней.

Однажды вечером нас собрали и роздали боеприпасы. Каждый солдат получил по 120 патронов и по четыре гранаты. Десять человек — девять солдат под командованием офицера — составили наступательный отряд. Пулеметчиком был Гальс, помимо него при пулемете был еще один солдат. Мы получили ружье, еще два гренадера — автоматы. Кроме этого нас нагрузили ящиками, наполненными гранатами. В полном молчании, приняв все меры предосторожности, мы прошли в убежище, находившееся близ крупной фермы, прямо перед линией фронта. Бронетанковая бригада дивизии «Великая Германия» находилась рядом: тракторы притащили танки «Тигр» и тяжелые гаубицы. Их замаскировали настоящими и искусственными листьями. Мы отметились у служащего, сидевшего за столом. За другим столом лейтенант изучал карту; его окружили офицеры танковых отрядов и фельдфебели. На краю леса я увидел широкие траншеи коммуникаций, которые вели к линии фронта. Думаю, у всех у нас возникла одна и та же мысль: вот оно, началось. Вокруг занимали позиции другие подразделения.

Нас, взвод пятой роты, направили по ходу сообщения, изгибавшемуся под прямым углом. Траншея вела к низкому кустарнику. Саперам пришлось здорово попотеть, пока они прорыли эти изгибы. Повсюду — солдаты из разных подразделений: они углубляли и совершенствовали блиндажи. Дело шло к шести вечера, и дневная жара спала.

По траншее мы выбрались из леса и пошли вдоль холмов, окаймленных деревьями. Дорогу нам показывал офицер, не отрывавший глаз от карты. Мы повернули направо и снова оказались под деревьями: здесь еще стояла жара. Повсюду толпились солдаты: они искали позиции. Наконец мы подошли к блиндажу, в котором битком набились молодые солдаты из гитлерюгенда.

— Стоять! — рявкнул офицер, который вел нас. — Здесь вы разделитесь на группы и займете позиции согласно приказу. Фельдфебель вам объяснит, что делать.

Он отдал честь и оставил нас с ребятами из гитлерюгенда, которые расселись на земле или на корточках и весело болтали. Я пошел к Гальсу, который положил МГ-42 и стирал с лица пот.

— Проклятье, — выругался он. — Лучше бы мне оставили винтовку. Этот пулемет весит целую тонну.

— Я с тобой, Гальс. Нас, кажется, определили в один и тот же взвод.

Мы сравнили ладони левой руки: на обеих виднелся штамп: «5 Р. 8», что означало «пятая рота, восьмой взвод».

— Это что такое? — спросил Оленсгейм, который подошел к нам.

— Номер нашего отряда, ефрейтор, — объяснил Гальс. — Если ты не в восьмом, мы тебя знать не знаем. Оленсгейм с опаской поглядел на ладонь.

— Вот черт. Я в одиннадцатом. Ты не знаешь, какова наша задача?

— Я-то нет, — молвил Гальс. — Спроси лучше капрала Ленсена. Он уж наверняка знает, что к чему.