Последний солдат последней войны - [2]

– Не знаю. Я родился, когда война уже закончилась.

– Воздух должен благоухать, цвести, веять. Воздух должен гудеть, шелестеть, шуршать. Он должен жить. Дышать. А не как здесь…

– Вам же известно, что вы не можете находится за пределами башни.

– Вы мне постоянно об этом напоминаете, ничего толком не объясняя.

– Я неоднократно говорил, что башня поддерживает нормальную жизнедеятельность вашего организма. Она управляет вашим стимулятором сердца и…

– Вот не надо начинать все с начала! – запротестовал Катис. – Я совершенно здоров и отлично себя чувствую. Я просто уверен, что этот стимулятор вы выдумали, чтоб удержать меня на месте…

– Вам сто два года, не забывайте.

– Разве я могу это проверить? Я выгляжу максимум на шестьдесят.

– Вам сто два года. А то, как вы выглядите, это заслуга башни. И медицины.

– Какая к черту медицина! Неужели вы думаете, будто я способен поверить, что для поддержания меня в живом состоянии, – Катис хмыкнул, скривился, – необходима огромная башня в двести метров высотой?

– Двести двадцать метров.

Они долго глядели друг-другу в глаза и молчали. Первым взгляд опустил Катис.

– Ладно, черт с вами! Пусть будет так. Но рано или поздно я решу и эту загадку. Я ведь уже решил одну, – старик хитро прищурился. – Сказать, какую?

– Как угодно.

Катис вновь поднял голову и заглянул в молодое лицо Свитеса. Посмотрел пристально, серьезно. Сказал:

– Вы ведь не тот, кем кажетесь. Не так ли?

Свитес выдержал взгляд, пожал плечами.

– Все мы не те, кем кажемся.

– Не надо притворяться, что не понимаете. Не надо… Вы отлично знаете, что я имею в виду… Вы не человек, Свитес.

– С чего вы взяли?

– Ага! Заинтересовались! Ищете, на чем прокололись?.. Свитес, я сейчас же хочу поговорить с человеком.

– Я человек.

– Нет, Свитес, нет. Я хочу поговорить с настоящим человеком. Понимаете? С настоящим!

– Хорошо, только не волнуйтесь. Вам вредно так возбуждаться.

– Я перестану волноваться, когда поговорю с человеком!

– После обеда я направлю к вам доктора Раксина.

– Доктор Раксин? Ха! Он такой же, как и вы. Все здесь – и доктор Раксин, и вы, и уборщик – не помню его имени, и… – Катис вдруг остановился, захлебнувшись неоконченным словом. Лицо его налилось краской. Он что-то неразборчиво просипел, словно задыхался. Сгорбился, закрыл рот ладонями и зашелся в приступе яростного хриплого кашля.

Свитес подошел и положил руку старику на спину, поддерживая содрогающееся тело.

– Все… Спасибо… – Катис откашлялся, перевел дыхание. Глаза его слезились, на носу висела мутная капля. Он утерся.

– Вам не следует волноваться, – укоризненно сказал Свитес. – После обеда к вам зайдет доктор, поговорите с ним. Мне кажется, вам нужна помощь.

Катис промолчал, разглядывая мокрую ладонь…

* * *

Писем на этот раз было немного. Чуть более десятка.

– Вы только послушайте, Свитес, – оторвался от чтения Катис. Старик лежал на кровати, на неубранной постели, прямо поверх скомканого белья, наплевав на все обычные правила. – Цитирую: «Дорогой Солдат! Мы узнали, что сегодня Ваш День Рождения. Поздравляем Вас и желаем крепкого здоровья и долгих лет жизни. С любовью и признанием, сотрудники архива Главного Исторического Центра…» – Катис отложил письмо, перевернулся на бок. – Знаете, Свитес, я давно заметил, что чем старше человек, тем меньшего ему желают. Молодым – и денег, и удачи, и успехов в делах, и счастья, и… Мало-ли что там еще! А к старости остается лишь вот это: здоровья и годов жизни… Вот вам, Свитес, желали когда-нибудь долгих лет жизни?

– Нет.

– Впрочем, я забыл. Вы же не живете. Вы не человек.

Катис взял очередной конверт, вытащил листок, развернул его и стал читать вслух:

– Уважаемый Солдат! Недавно я смотрел фильм, где вы рассказываете об ужасах последней войны. Должен сказать, что увиденное потрясло меня до глубины души. Это письмо я пишу для того, чтобы сказать вам: я восхищаюсь вашими подвигами, подвигом вашего поколения. Вы сделали все возможное, чтобы спасти мир. Вы сохранили для нас Будущее. Вы позволили нам жить здесь и сейчас. Спасибо вам за все! В вашем лице я благодарю всех наших солдат, которых уже нет в живых, всех тех, кого вы знали, кого помните. И тех, с кем вы никогда не встречались. Спасибо! С наилучшими пожеланиями, Шемир из города №33. – Катис хмыкнул. – Столько восторгов! Пожалуй, ему надо будет отправить ответ. Стандартный бланк.

– Сделаем, – отозвался Свитес.

– И знаете, Свитес, что странно? Ведь я известный человек, не так ли?

– Да, конечно.

– Я – Последний Солдат. Последний человек из тех, что пережил войну и дожил до настоящего момента. Про меня рассказывают в школах, меня показывают по телевизору, в кино. Читают мои книги… Да?

– Да.

– Но почему тогда мне не пишут дети? Почему все письма приходят от взрослых?

Свитес ответил не сразу. Кашлянул в кулак, чтобы скрыть секундное замешательство.

– А вы этого хотите?

– Почему бы нет?

– Ну… Просто у нас есть правило… Что… э-э… к Последнему Солдату обращаться могут лишь совершеннолетние… дееспособные граждане. Но школьники пишут сочинения. Если хотите, я могу достать некоторые.

– Если вас не затруднит.

– Хорошо.

– Вот и чудно.

Катис удовлетворенно кивнул и наугад вытянул еще одно письмо.