Последний штрих - [72]

– Нет, Тантуин, – возразил Чаз.

– Ну да. – Лора сняла очки и протерла их краем блузки. – Помнишь? Лейю еще спросили, где повстанцы, и она говорит – в Тантуинс, а потом взорвали Алдераан.

Чаз кивнул:

– Да, и на карточке так написано.

– На карточке все неправильно написали, – покачал головой Зак.

– Зак, ты что? – спросила я и выразительно покосилась на Лору, мол, когда это он успел нализаться?

– Давайте сверимся с фильмом. – Зак хотел встать, но споткнулся о тахту.

– Да ладно тебе, Зак, – сказал Чаз. – Черт с ним.

– Нет, я найду эту сцену. – Зак, покачиваясь, направился к полке с дисками.

– Зак! – воскликнула я.

– Да отвяжитесь вы все, сказал найду, значит, найду, – огрызнулся он.

Лора сделала страшные глаза. Потом потянула Чаза за рукав.

– Знаешь, мы пойдем, – сказала она. – А то я уже устала.

– Ага. – Чаз поднялся, бросил карточку на стол и надел черный кожаный плащ. Я видела, что он злится, но изо всех сил сдерживается.

– Отдохни, приятель, – сказал Чаз и похлопал Зака по плечу.

– Все равно я прав, – стоял на своем тот. Закрыв дверь, я повернулась к нему и спросила:

– Какого черта все это значит?

– Этот Чаз иногда такой придурок, – поморщился Зак. Я сказала, что ничего такого за Чазом не замечала.

– Да что ты вообще замечаешь? – фыркнул он и, хлопнув дверью, вышел из комнаты.

За секунду до того, как заснуть – Зак уже сопел рядом, – я поняла, что он прав. Нет, не в том, что Чаз придурок, а насчет того, что я ничего не замечаю. Я совершенно забыла, что скоро годовщина смерти Сесил.

– У вас есть отдел, посвященный трауру? – спросила я девушку за кассой книжного магазина, куда заскочила в обеденный перерыв. Я отоварилась в кафе булочкой и собиралась сжевать ее за просмотром книжек. Продавщица оторвалась от журнала и посмотрела на меня: она была до того похожа на Дерри, что мне захотелось пригнуться и спрятаться за стойкой с календарями. Но она просто предложила мне подняться на третий этаж. Там я обнаружила целый стеллаж, посвященный трауру. Полистав книги, покупатели клали их куда придется. Очевидно, материалы по оплакиванию усопших пользовались особым спросом. Каких только книг тут не было! Траур по родителям, по животным, по супругу...

Сегодня утром я слышала, как Зак плакал в душе.

Я не знала, что делать. Мы словно попали в какую-то спираль: мне казалось, что хватит уже горевать, а Зак неизменно возвращался к исходной точке. Для него Сесил словно бы умирала заново. Из моей же памяти постепенно стирались ужасные больничные сцены: их заменяли воспоминания о прежних беззаботных днях. Особенно мне нравилось вспоминать о том, как однажды я подарила ей на день рождения билет на концерт «Ю-ту». Мы припарковались у «Греческого амфитеатра». За нами тянулись вереницы машин, и нас совсем зажали. Схватив билеты, я заметила нечто странное: везде, куда ни кинь взгляд, длинноволосые прибалдевшие рокеры в черных сетчатых футболках. В конце концов все выяснилось: мы опоздали на неделю. Сегодня был концерт вовсе не «Ю-ту», а группы[ Металлика». Когда до меня дошло, в чем дело, Сесил так хохотала, что у нее аж живот свело. Потом мы поняли, что нам уже отсюда не выбраться. Я сторожила машину, а моя лучшая подруга побежала в кусты: от смеха ей захотелось в туалет. Но все закончилось не так уж плохо: мы сидели на капоте машины и под грохот гитар потягивали виски вместе с несколькими фанатами хеви-метал, которые приехали просто потолкаться на стоянке и послушать музыку. Мы жевали чипсы, которые я обнаружила на заднем сиденье, запивали их виски, перешучивались с каким-то парнем по кличке Пофигист, смеялись и скакали по траве. Сесил, уже слегка захмелев, прижалась ко мне лбом и заявила:

– Это самая лучшая днюха. За всю. Мою. Жизнь.

А с Заком было сложно. В последнее время он был сам не свой. «Вдовцов кидать нехорошо», – сказала Мэй и была права: я не могла его бросить, хотя с каждым днем наши отношения становились все более натянутыми. Но нужно же как-то спасать положение!

Заголовки книг показались мне довольно забавными: «Как пережить тяжкую утрату: пособие для начинающих», «Гнев, отрицание, депрессия, свидания» и даже «Вдовушка Шмидт» (!) – ну назовут же! Я уселась в здоровенное кресло и начала читать. Мое внимание привлекла глава из книги «Слишком молоды, чтобы носить черное». Она была озаглавлена так: «Вдовья лихорадка: когда вы готовы начать все заново». Я пробежала страницу глазами:

«Когда умирает близкий нам человек, мы часто мучаемся вопросом, почему высшие силы призвали именно его, а не нас. Мы либо чувствуем, что никто не сможет заменить нам покойного супруга, либо стремимся заново устроить свою личную жизнь. Мелисса потеряла Стюарта. Она боится пережить новую потерю и теперь почти не выходит из дома. А вот Мохаммед после смерти Шании, напротив, увлекся недавно появившейся в его офисе симпатичной сотрудницей. Однако ему стыдно признаться друзьям, что он вновь ведет сексуальную жизнь. В следующем упражнении...»

Автор, доктор философских наук Элоиз Лоис Андерсон, предостерегала против скоропалительных действий. «В этом вопросе сложно придерживаться строгих правил, – писала она, – но согласитесь, нельзя требовать от подростка, не закончившего водительских курсов, чтобы он участвовал в заезде по пересеченной местности».