Последний шанс - [15]

Это была удача. И тут врывается Неверов с сообщением об убийстве Бубнова. Новость была действительно из ряда вон выходящая — убит следователь.

Сначала на ум ему пришло, что, чего доброго, на него же и «повесят» еще и это преступление, но тут же сообразил: раз ему до этого не звонили, раз его не вызывал начальник, значит, тот все еще держит свое обещание: «освобождаю от всех других дел». Это соображение его несколько успокоило. Однако, сам по себе факт заставил задуматься: а не продолжение ли это «дела Пустаевой»?

— При каких обстоятельствах?

— В подъезде, ударом ножа или колющим предметом под ребро, когда он уходил не то от невесты, не то от любовницы.

— Версии?

— На почве ревности. Арестован давний ухажер этой дамочки. Она утверждает, что тот давно уже грозил убить и ее, и Бубнова.

— А что по этому поводу думаете?

— Боюсь даже думать, а говорить — тем более.

— И все же.

— Бубнов начал «копать» под Шапкиных… Нас пустил по следу Нины Алексеевны, а сам без всякой оперативной подготовки начал допрашивать сотрудников банка, в том числе его личную секретаршу — Верочку. Результат получил мизерный, а вы знаете, как чувствительны эти «новые русские» ко всему, что касается их, так называемой чести, достоинства и прочего «имиджа». И вот…

— Кто ведет дело?

— Следователь областной прокуратуры Михайлов.

— Это его версия: убийство из ревности?

— Его.

— Кто из наших включен в бригаду Михайлова?

— На меня с моими стажерами «повесили» и это дело, — уныло ответил Неверов.

— И чего же ты хочешь от меня? — переходя на «ты», спросил Брянцев.

— Пришел посоветоваться, как быть…

Брянцев на мгновение задумался. Потом опять нахмурился и сказал:

— Советую тебе старательно выполнять все указания следователя, ведущего дело, по крайней мере, не ты в ответе будешь за результаты. Что же касается Шапкина, то учти: мне с ним и раньше приходилось сталкиваться. Человек этот коварен, изворотлив и осторожен. И хотя, может быть, он и причастен к убийству Бубнова, но уверен: ни одного мало-мальски надежного факта против себя вам не даст.

Сразу после ухода Неверова явился Крупнов. Он весьма безуспешно пытался придать своему лицу, похожему на крысиную мордочку, выражение спокойной уверенности и значительности.

Зачем понадобилась Брянцеву «характеристика» на Задорова, — это, понятно, Крупнова не касалось. Главное для него состояло в том, что она понадобилась, и дать ее подполковник доверил ему, Крупнову.

Это означало многое, может быть, даже продвижение по службе… Поэтому в его бегающих глазах-бусинках (Брянцев не любил людей с такими глазами) постоянно вспыхивали огоньки самодовольства.

— Ну? — сухо спросил Брянцев.

— Странный человек этот Задоров…

— Чем же он «странный»?

— Поведением, естественно, — глаза-бусинки беспокойно бегали. — У нас, товарищ подполковник, дом большой — шесть подъездов. А наши два — первый и второй — отделяются от остальных разным уровнем высоты и деревьями, палисадниками. От дорог тоже палисадником и березами. Получается отдельный дворик. Вроде бы и немного — всего два подъезда, а людей без определенных занятий, или, как у нас принято говорить, «бозовцев», — порядочно. Тут и пенсионеры, безработные мужики и просто бездельники. Вот они и табунятся в этом дворике с раннего утра и до ночи. Режутся в карты, клянчат в долг без отдачи. Соберут на бутылку, и пошло-поехало: вспоминают былое, ругают правительство, рассуждают обо всем. А Задоров компании с ними не водит. А как умерла у него жена — вовсе затворником стал. Носа на улицу не показывает. Сидит один в трехкомнатной. Что думает — неизвестно, что делает — тоже. Все люди как люди, хорошие или плохие, а на виду. Он же особняком. Вот я и говорю: странный.

— Может быть, смерть жены переживает?

— Переживает. Это точно. Женщины наши во дворе говорят — до сих пор кое-когда плачет — заговорят с ним о покойнице, а у него сразу голос задрожит, махнет рукой и к себе уйдет. Но и это еще не факт, товарищ подполковник. Как вот вы оцениваете такой случай, который я наблюдал лично… — Круглые глаза Крупнова блеснули торжествующим огоньком. Он решил выбросить свой главный козырь, доказывающий его наблюдательность и проницательность тоже. — Получилось так, поругался я с женой. Ну, знаете, жизнь-то теперь не легкая. А ей хочется и то, и другое. Начала укорять, мол, другие-то могут, а ты? А я, и правда, товарищ подполковник, только в духе закона и порядка… Ну, я и ответил ей. Слово за слово и, в общем, поругались. Расстроился я и вышел на балкон прохладиться. Сижу, о Марусе своей думаю. А ночь, товарищ подполковник, просто чудесная. Тихо. Небо усыпано звездами. От леса тянет прохладой. Стал я успокаиваться. И вдруг слышу, дверь нашего подъезда хлопнула. Смотрю, а это старина Задоров вышел. Стук, стук палочкой и на дорогу. А там, оказывается, машина с погашенными огнями. Хлопнула дверца, вспыхнули фары и все — уехал наш безутешный в сторону улицы Металлургов. Как это понимать, товарищ подполковник?

— Когда это случилось? — не отвечая на вопрос, спросил Брянцев.

— Да позавчера. Двадцать второго мая, близко к полуночи. Информация была важной, но Брянцев решил не показывать вида. Увидев, что он так и не поразил подполковника загадочным фактом, Крупнов вроде бы полинял, сник.