Последний шанс - [4]

— Сань, на шахту пора...

И все причитала, мол, добром это не кончится. А он улыбается:

— Мама Аня, вам не понять того удовольствия, которое я испытываю от ломоты в костях.

— Балахманный, — скажет она.

Года три, поди, длился у Саньки «шахтный загибон». А потом — как отрезало. Вручили ему на День шахтера знак «Шахтерской славы» третьей степени. Это, конечно, не орден и даже не медаль, всего лишь министерский знак, но звучит-то как! Шахтерская слава! И по форме — иному ордену на зависть. Принес Санька домой награду, прицепил к лацкану пиджака и сказал:

— Все. Секретов у шахты от меня нет, можно возвращаться в институт.

Закончил с отличием. Викентий Титович Генералов оставил его на своей кафедре...

А вот с женой академика Екатериной Ильиничной связана другая история. Кандидат медицинских наук, не очень-то любившая медицину. Преподавала на курсах повышения квалификации.

Занимался этими курсами ОБХСС: взятки, продажа дипломов об окончании курсов. К этой неприглядной истории была причастна и Екатерина Ильинична, не так чтобы очень, но все же. Флакончик духов... Коробка фирменных конфет...

Оперуполномоченному ОБХСС она заявила с вызовом:

— Духи от мужчины — это, молодой человек, всего лишь знак внимания. Или, по-вашему, я как женщина уже вышла в тираж и никого не могу заинтересовать?

В самом деле, подарки она принимала, причем весьма охотно, только от мужчин.

Ее, как говорят в таком случае, «вывели из дела». Главной причиной послужило, конечно, не то, что «по части знаков внимания» она игнорировала женщин-курсисток, видимо, не хотели осложнять психологический климат вокруг такого уважаемого человека, каким был академик Генералов, к тому же на фоне других причастных к неблаговидной истории роль Екатерины Ильиничны была весьма незначительной. Словом, она прошла по делу свидетелем обвинения.

Лично у Ивана Ивановича сложилось не самое благоприятное мнение о Генераловой: «Размытые границы порядочности... И чем умнее человек, тем это опаснее для общества». Но улик против Екатерины Ильиничны не было, а заступников у жены академика на всех уровнях более чем достаточно. И самым яростным оказался... Санька. Пришел к отцу и сказал:

— Ты можешь что-нибудь сделать для Екатерины Ильиничны?

— В каком плане? — насторожился Иван Иванович.

Санька прекрасно знал отношение отца к тем, кто пытается смягчить вину преступивших закон. «Помогать человеку надо пока он еще в ладах с Уголовным кодексом».

— Облегчить ее участь, — с вызовом ответил Санька на вопрос отца.

Иван Иванович был убежден, что понимает искренний порыв сына: ведь речь идет о жене его учителя, которого Санька буквально боготворил.

Но, оказывается, причина была иная:

— Я люблю эту женщину, — признался Санька.

Вот это номер! Жена академика Генералова действительно была женщиной броской, импозантной, самобытной по характеру.

Но — семнадцать лет разницы в возрасте...

Иван Иванович тогда сказал сыну другое:

— Она — жена твоего учителя.

— А разве я сказал, что она моя любовница? — вспыхнул Санька.

И Иван Иванович почувствовал вину перед сыном.

Позже во искупление этой невольной вины (такое подумать о Саньке, усомниться в его мужской порядочности!) Иван Иванович придет к своему другу, заместителю начальника областного управления по оперативной работе полковнику Строкуну, и расскажет о Санькиной тревоге: «Жена его учителя...»

Строкун все поймет. Санька — его крестник, в судьбу которого Евгений Павлович верил: «Мужик умный, быть ему светилом науки».

Екатерина Ильинична после той пикантной истории выкинула фортель в своем характере: рассталась с медициной и устроилась... начальником отдела кадров на шахте «Три-Новая», которая в ту пору гремела на всю страну: там ставили один мировой рекорд за другим.

Что это: вызов обществу? Дескать, обидели подозрением — так получи́те!

Впрочем, у женщин — своя логика, постигнуть которую мужчинам не дано.

Вот какую историю напомнило Ивану Ивановичу имя академика Генералова и его взбалмошной жены.

Ивана Ивановича удивил номерной знак:

— СЛГ — седая древность.

Он имел в виду серию. СЛГ — этакий атавизм, напоминание о том, что Донецкая область некогда называлась Сталинской. Но когда началась борьба с последствиями культа личности Сталина, область переименовали.

— Генералова — женщина своеобразная, — растолковал начальник областного управления ГАИ. — Познакомитесь с ней, Иван Иванович, и сами в этом убедитесь. Свой номерной знак она считает талисманом и расставаться с ним не желает, хотя машины меняет довольно регулярно — раз в два-три года. Автолюбитель она со стажем, были у нее «Москвичи», «Победа», «Волга», а теперь имеет «Жигули» бежевого цвета. Генералова ставит машину на колодки в начале октября и не выезжает из гаража до середины мая. Но если машина с номерным знаком СЛГ 18—17 появилась в городе — об этом сразу узнают все инспектора: Екатерина Ильинична ездить со скоростью менее ста километров просто не умеет.

— Так надо проверить: машина на колодках или вышла из гаража. Погода — отменная.

Начальник областного управления ГАИ улыбнулся в трубку:

— Строкун распорядился: послать к Генераловой пощупать колодки под машиной толкового инспектора, красивого брюнета, ростом не ниже ста восьмидесяти пяти сантиметров. Жду его доклада по рации.