Последний шанс палача - [51]
Для следующей встречи оружие не понадобится. Скорее всего.
Глава 4. Ученый человек Акоп
Деньги меняют не только внешность — в этом Глеб убедился доподлинно. Кое-кому внезапно свалившийся капитал добавляет куража и жизненной легкости, будто крылья отрастают. Бывший скромный бухгалтер начинает вдруг мотаться по сафари и нырять с аквалангом на Большом Барьерном рифе, офисная мышка перекрашивается «под Леди Гагу» и ударяется в свободный секс, а почтенные отцы семейств, бывает, женятся на профурсетках, годящихся им во внучки. Всякое возможно.
Бывший боевик Акоп, хулиган и агрессор, превратился за двадцать лет в почтенного армянского мужчину, абсолютно к риску не склонного.
— Пускай сопляки хвост пушат, — сказал он Глебу через полчаса после встречи, смакуя сочную долму. На чистом русском языке сказал, без намека на акцент. — Пускай пушат и дашнаков из себя корчат, а я свое отвоевал, брат.
Встрече предшествовала долгая прелюдия, именуемая в иных кругах «протокольными мероприятиями». Звонок, к примеру, на засекреченный, «для своих», номер, под который имелась у Акопа отдельная трубка. Солидный армянский мужчина узнавать Глеба никак не желал, пришлось напомнить кое-какие мелочи из прошлой жизни. Ностальгии Акоп не выразил, зато в дальнейшем разговоре замелькало, как когда-то, слово «брат», и тон стал вполне дружелюбным. Еще некоторое время экс-боевик демонстрировал приверженность европейским обычаям, норовя пригласить Глеба в кафе и пообщаться «как интеллигентные люди». Отвергать предложение пришлось по-русски бесцеремонно, намекая на то, что «прослушивают нынче везде». Итогом долгих согласований стала договоренность о визите, а потом и доставка с почестями. Вышел просто-напросто Глеб сегодняшним днем на оговоренный перекресток, а напротив тут же тормознул «мерседес-брабус», черный как смоль и тонированный почти вкруговую. Несколько секунд Глеб ожидал ствола из окошка, потом тяжелая дверь распахнулась, и наружу вылез тяжелый человек с тяжелым взглядом. Лично Акоп, не хухры-мухры! Приветствие вышло по-кавказски экспрессивным, зато в дальнейшей беседе хозяин авто старался выглядеть сдержанней любого англичанина. До самой виллы на Рублево-Успенском шоссе, где ждала уже обширная «поляна» во дворе, под навесом. Торфяной дым здесь ощущался, но не очень — ветром сдувало. Молчаливые мужчины в черных костюмах откупорили бутылки, молчаливая брюнетка с грубоватым лицом подала на стол кучу всего горячего, ароматного, только с плиты. Преломили матнакаш, пригубили коньячку, а там и беседа пошла.
— Люблю так посидеть, с другом на свежем воздухе! — признался Акоп, когда пары «Ноя», наконец, распечатали разговорные центры. — Вот скажи, что вообще человечество лучше придумало, чем покушать у огня?!
— Ну, приятных изобретений много. Хотя поганых все равно больше. Например, делать новых людей можно только одним приятным способом, а для убийства куча вариантов.
— Почему делать одним? — заинтересовался Акоп, аж жевать перестал. — А эти… пробирки там?
— Да я не об этом, — улыбнулся Глеб, решив изъясняться прямее и проще. — Войны, говорю, достали, брат Акоп! В тайгу даже уезжал, хотел просто воздухом дышать, а не вышло!
— Да, войны — это плохо, — согласился экс-боевик. — Войны портят бизнес и разрушают эти… как их… сложившиеся социально-экономические связи между регионами.
— Чего разрушают?!
— Э-э, ты нерусский, что ли? Связи, говорю, и отношения! Хотя, брат, есть теория, что сами государства появились из-за войн. Как результат объединения народов перед лицом опасности.
— Акоп, ты меня поражаешь, — сказал Глеб серьезно, нацелившись вилкой на кружок печеного баклажана. — Если окажется, что ты кандидат исторических наук…
— Я скоро доктор буду, — сообщил армянин без намека на шутку, разбрасывая по бокалам глотки янтаря. — И не истории, а политологии, брат. Это наука про то, как устроен мир.
— Знаю, — покивал Глеб смиренно. — Я хоть сам студент-недоучка, но грамоту разумею и про ученых людей наслышан. Куда дальше думаешь двигать?
— Э-э, зачем двигать, мне и тут хорошо! Здесь все уважают, на родине тоже все уважают. С президентом даже знаком! Потом, может, в дипломаты пойду, буду посол в России. Этот… певец азербайджанский смог, а я чем хуже?!
— Бюль-Бюль-оглы?
— Да, точно. Он хоть и азер, но хорошо пел, я его уважаю.
— Еще немного, Акоп, и ты созреешь до западной политкорректности, — сообщил Глеб, ощущая, что забрел не туда. Искал, понимаешь, головореза, а нашел ПОЧТИ доктора наук с дипломатическими амбициями! — Европа, правда, от этих дел отходит, арабы совсем на шею сели. У них там скоро будет национализм, а мы, наоборот, в любви погрязнем.
— Э-э, Европа-шмаропа! — отмахнулся Акоп презрительно, будто и не корчил из себя час назад ЖЕНТЕЛЬМЕНА. — Они еще по деревьям лазили, а у нас уже было царство Урарту!
— Помню-помню. И ковчег именно к вам причалил, и христианство вам апостолы притащили, в обход Рима… я все назвал?
— Ты насмехаешься, что ли? — помрачнел армянин, брыластое лицо сделалось вдруг жутковатым, будто морда старого медведя. Это выражение Глеба и остановило — минуту назад еще хотел распрощаться, а тут вернулась надежда.
Жизнь Богдана Богуславского — сплошное приключение, которому не стоит завидовать. Телохранитель, сопровождающий богатых клиентов в экзотические страны, где угроза может исходить от каждого куста. Новый заказ не кажется особенным — опасное сафари в джунглях далекой азиатской страны — но всё ли так просто? Сумеет ли телохранитель не стать разменной монетой в чужих интригах, сохранив при этом свою жизнь и жизни тех, кто ему доверился?!
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.