Последний шанс палача - [2]

— Утро доброе! Желаете чего?

— Спасибо. — Голос незнакомки оказался низким, с очень даже сексуальной хрипотцой. — Можно мне чаю?

— Без проблем, — кивнул Глеб, отметив попутно легкую ветровку красавицы (пикники на даче — самое оно!), белоснежные кроссовки и того же колеру футболку (приятно для глаз, но непрактично до ужаса). Элегантный рюкзак Columbia висит за спиной, будто хозяйка намерена была сорваться с места. Занятная дама, короче. Перед такой поприличней стоило бы выглядеть, ну да шут с ней — в прошлом, все в прошлом. Точеный клинок да гармонь…

А улыбка его, похоже, не удалась. Никакой ответной реакции!

* * *

Дине было страшно. Страх — как грязь, пачкает лицо и душу, делает голос хриплым и замутняет взгляд. От страха можно бежать вечно — пока сердце не остановится.

И никто не спасет!

План — почти идеальный — казался теперь ерундой, дворцом из песка, где она хотела отсидеться. Расчет на разумность, которой у странных людей нет и быть не может! Волки никогда не бросают след, не устают, не теряют жажды крови…

Бревенчатый терем, скамейка, забор. Два человека: пожилая узкоглазая женщина и мешковатый мужлан «за сорок», заросший щетиной до ворота камуфляжной робы. Неужели здесь все такими становятся?!

— Утро доброе! Желаете чего?

Рожа опухла, но взгляд вроде неплохой. Нет в нем характерной сальности, за которой начинаются всякие там намеки… Боже, да о чем она думает?!

Потом Дина увидела ИХ, и все прочее стало неважным…

* * *

Глеб почуял проблемы не сразу — успел передать Айле заказ и помахать еще колуном. Возвращаясь с очередной охапкой дров, обнаружил, что гостей стало больше.

Мужчина худой и высокий сидел за столом, обняв незнакомку за плечи, второй, бородатый, устроился напротив. Вот так, значит? Друзья, мужья, товарищи? Прибыли, наконец?! Оно бы радоваться надо — лишняя клиентура, — а Глебу царапнуло по душе. Раскатал губешку, валенок таежный?! Так тебя, лоха, и надо учить! Поленья полетели наземь, а компашка за это время уже встала на ноги. Так и шли теперь к калитке — втроем, обнявшись. Идиллия! Глеб и сам не понял, что в этой благодати ему показалось странным, но язык среагировал быстрее мозга:

— Девушка! А чаек?!

Она обернулась — мгновенный взгляд над мужской рукой, надежно обнявшей за плечи. Испуганный взгляд, умоляющий.

— Эй, мужики, погоди чуток! — проявил язык очередную инициативу, что заставило Глеба поморщиться. Куда ты лезешь, идиот?! В личную жизнь пригламуренных телок, которые через губу на тебя плевали?! Мало прежних проблем?!!

Они притормозили — чуток, как и было сказано. Полное впечатление, что девушка хочет застопориться, а ЭТИ вперед тянут, с тупым упорством бульдозеров, подумал Глеб. Сплошной непорядок, короче!

— Да погодите, ну! — пробасил Глеб, ускоряя шаг. — Чего у вас подруга такая невеселая, а? Может…

Худой оглянулся искоса, и мир вокруг Глеба полыхнул вспышкой боли, скрутившей кишки. Второй удар, рукой, пришелся в лоб, третий упал на затылок. Земля, трава, вкус крови во рту. Надо вставать, и нет сил. Ноги перед глазами — кроссовки сорок пятого размера, одна из которых стрельнет сейчас добивающим ударом, и свет отключится… хорошо будет… не больно…

Что-то всплыло из памяти рефлексом, бросив тело вперед — поймать чужую щиколотку и толкнуть в колено, всей массой! Враг упал. Но вскочил мгновенно, с грацией каратиста, зубы оскалены, клинок в руке. Глеб успел про себя удивиться (тоже поднялся, надо же!), а тело уже задвигалось, заплясало, уклоняясь… слишком медленно! Хэть — задел клинок камуфляжную хэбэшку, хэть — удар ногой (блокировал!), хэть — ушел от прямого колющего. Плохо телу приходится, отвыкло от танцев! Движения тяжелые, будто в масле, кровища нос переполняет. Еще секунд несколько и…

Выстрел!

Грохот, эхо, немая сцена. Айла целится из двустволки, девушка с рюкзачком прижалась к забору, двое мужчин пригнулись, зубы оскалили.

— Ходите отсюда вон, — произнесла дочь охотничьего народа с непостижимым спокойствием. — Застрелить буду сейчас сразу.

— Она может, — предупредил Глеб угрюмо. — Валите, не нервируйте женщину! Ты… нож брось, ну! Вот та-ак! А для вас, красавица, чай готов, можете остаться.

Отступали они медленно. Бородатый озирался умно и цепко, картинку в памяти рисовал, а вот с худым все выглядело сложнее. Не на Глеба глядит и даже не на ружье — на девушку уставился. Будто зверь, оголодавший и почти уже не боящийся смерти. Навидался Глеб таких взглядов в другие времена, в далеких отсюда краях, где без «калаша» на улицу не выйдешь.

— Айла, прострели ему ногу, — попросил деловито, но худой и ухом не повел. Бородатый усмехнулся, дернул напарника за рукав, и в калитку оба протиснулись плечом к плечу. Створку за ними прихлопнула спасенная девушка, похоже вовсе не намеренная падать в обморок или вешаться на шею спасителям. Жанна д’Арк, блин!

— Нормально утро начинается! — поделился с ней Глеб наболевшим. — Зашибись друганы у тебя!

— Они мне не друзья.

— Тем более!

За оградой их уже не было — никого другого, впрочем, тоже. Склон, тайга вокруг, птички чирикают. Башка болит невыносимо, и прочие части тела с нею перекликаются. Лучшее лекарство — полстакана самогонки немедленно, потом в баньку да поваляться. Мечты, мечты…