Последний шанс - [26]

Джимми надул губы и бросил на родителей взгляд, обвинявший их в предательстве.

— Почему мне надо тебя ждать?

— Потому что я горный инженер, ты забыл? О таких местах мне известно все, и я знаю, как они опасны.

Джимми это нисколько не убедило.

— Мама же обещала, — настаивал он.

— Джимми, когда мы выехали из дома, я не предполагала, что ты захочешь сюда, — объяснила Бекки. — Я думала, мы едем просто прокатиться и устроить этот… как его… перекусник.

Джимми был недоволен родителями, но им удалось все-таки уговорить его, пообещав, что, как только нога Клея восстановится, они все вместе исследуют начальный ствол шахты, но забираться глубоко не будут.

— А я хочу узнать, как спуститься на нижние уровни шахты.

— Мы это выясним все вместе, когда ты подрастешь, — спокойно, но твердо сказал Клей. — Сейчас и думать забудь ходить сюда один.

Конечно, Джимми это совсем не нравилось, но он знал, что спорить бесполезно, поэтому согласно кивнул, взял горсть печенья и, жуя его, стал подбирать «ценные» камни и складывать их в рюкзак. Время от времени он оборачивался к Бекки с Клеем и тяжко вздыхал, словно жалуясь на судьбу, которая послала ему таких тяжелых на подъем родителей.

К тому времени, когда тени стали длиннее, Джимми уже устал, а Клей начал клевать носом. Бекки затолкала обоих в машину и повезла домой в надежде, что ее план взять контроль над своим маленьким семейством начал реализовываться. В то же время из головы у нее не шли два Клея: один — запуганный мальчик, другой — взрослый мужчина, страстно желавший иметь еще детей. Прежде она их не знала. Привычные представления о бывшем муже сильно поколебались.

— Ты действительно не против, Кэрол?

Бекки стояла на веранде дома своей приятельницы и с мольбой смотрела на нее. Сын Кэрол, Тодд, был товарищем Джимми; мальчики, оказывается, планировали, что Джимми останется сегодня ночевать у Тодда, но Бекки ничего об этом не знала. Она жалко улыбнулась и взглянула на Джимми, нагруженного своим обычным снаряжением.

— О чем ты говоришь? Ребята целую неделю мечтают об этом, а Джимми нисколько мне не помешает. Они закроются в комнате Тодда, и я их не увижу, пока они не проголодаются. Все будет замечательно.

— Хотелось бы, чтобы он мне заранее об этом сказал.

Кэрол нахмурилась.

— Я звонила пару дней назад сообщить, что не смогу прийти на твой прием, потому что мой заботливый начальник нагрузил меня работой с документами, а кроме того, мне надо сдать реферат на экономических курсах. Но я рада, что Джимми будет у нас. Разве тебе не передали?

— Впервые слышу. Ты, вероятно, разговаривала с Клеем?

— Точно. Он, наверное, забыл тебе передать. Но в любом случае двое ребят для меня лучше, чем один: я смогу работать, если Тодду будет с кем играть. Папа Джимми сказал, что не возражает.

— В этом я не сомневаюсь, — проворчала Бекки с виноватой улыбкой.

Кэрол, беззаботная мать-одиночка, работала в местной страховой компании и посещала, когда позволяли время и деньги, экономические курсы. Мелочи жизни ее не расстраивали — черта, которую, по мнению Бекки, ей необходимо было в себе воспитать.

— Ну что ж, если об этом заранее договорились и ты не возражаешь, тогда все в порядке.

Ребята завизжали от восторга, Джимми торопливо обнял Бекки, и они бросились в комнату Тодда. Кэрол, смеясь, последовала за ними. Бекки спустилась по ступенькам небольшого домика Кэрол, который был в одном квартале от ее собственного. По дороге домой она пыталась припомнить, когда на прошлой неделе Клей бывал один и мог ответить на звонок Кэрол. Да, конечно, как-то она выходила по делам и дважды встречалась с Барри.

Одеваясь для приема гостей в свои лучшие черные брюки и шелковую зеленую блузку, Бекки еще ничего не знала. Джимми вышел из своей комнаты со спальным мешком и набитым игрушками ранцем и объявил, что идет ночевать к Тодду. Бекки не смогла уговорить его остаться дома, и все закончилось, таким образом, походом к Кэрол.

Она запахнула пальто и ускорила шаги, чтобы побыстрее вернуться домой. Скоро начнут собираться гости, приглашенные на прием, который устраивали для нее Лорен и Бриттни. В голове ее тем временем прокручивались картины последних событий.

На следующей неделе, после поездки к шахте «Люси Белль» Клей вел себя еще более загадочно, чем обычно. Они с Барри как будто легко нашли общий язык и неплохо ладили. Только Бекки не могла понять, почему ее беспокоит это.

Клей быстро поправлялся. Через несколько дней его должен был смотреть доктор Кресс, и Бекки намеревалась предоставить его самому себе и вернуться на работу. Его выздоровление, вне всяких сомнений, могло завершиться без ее постоянного присмотра.

Нельзя, правда, сказать, что она уделяла ему в последнее время много внимания. В шахматы они больше не играли — слишком неприятно закончилась для нее их последняя партия, и ей больше не хотелось этого. Бекки занималась делами, накопившимися еще с ее приезда в дом: обрабатывала почву в саду, шила новые занавески на кухню, отбирала старые фотографии для альбомов, которые собиралась дарить на Рождество. Она часто натыкалась на фотографии, где была снята с Клеем. Одна из них, сделанная вскоре после рождения Джимми, растрогала ее до слез. Клей на этой фотографии обнимал ее и их новорожденного сына, на лице его читались любовь и гордость. С чего все у них пошло не так? Бекки понимала, что виноваты они оба, ее пугало, что их проблемы сплетались в некий клубок, слишком большой, чтобы его размотать, и слишком уродливый, чтобы сохранять.