Последний шанс - [7]
— Мне безразлично. Знание языков не ум. Это известно каждому, — усмехнулся Иван.
— Да ты не дергайся! Я вовсе не навязываю свою дочь и никогда не позволю ей вернуться к тебе. Тем более, что она навсегда уезжает за рубеж. Там у нас своя недвижимость, Светлана будет жить полной хозяйкой и, я в том уверен, очень скоро забудет тебя. Любила она или нет, меня не интересует. Одно знаю, любви моей дочери ты не стоил. Держал ее под замком, закрывал дверь на ключ, какой забирал с собой, и Светланка целыми днями жила затворницей. Я в том сам убеждался много раз. Сказать, почему так делал? — усмехнулся хитро.
— Боялся, что узнает правду. Ты имел много баб, и я часто видел их в твоей машине вместе с тобой, даже фотографировал, и в каких позах! Но Светлане не говорил. Не хотел причинять боль, жалел дочку.
— Это ложь! У меня не было женщин!
— Ну-ка, взгляни! — достал мобильник, включил и показал Ивану. Тот, едва глянув, смутился. Отрицать очевидное стало нелепо.
— Я никогда не врал. А вот ты, негодяй! Теперь должен понять, что знаю о тебе многое. Вчера, после разговора с тобою, показал дочери эти снимки и велел забыть навсегда. Она, к несчастью, любила тебя, отморозка. И едва не ушла, хотела отравиться с горя. Я ей помешал. Но не приведись, если б умерла. Клянусь, сегодня и тебя бы не было в живых. Не простил бы за дочь. А и пришел не уговаривать, а предупредить! Никогда больше, ни сегодня, ни через годы, не появляйся на ее пути! Не ищи и не возникай даже по случайности. Ты знаешь, я хорошо стреляю. Всю жизнь прослужил в армии. И несмотря на то, что полковник в отставке, за дочь, шутя, пробью паскуду. А там будь что будет. Мне уже терять нечего. Но имя свое и дочь никогда не дам опозорить.
— Можете успокоиться. Мне ваша дочь не нужна. Не буду искать пути к примирению. Даю вам слово!
— Вот это все, что мне нужно от тебя, — встал, коротко кивнул на прощанье и, сев в машину, словно вспомнив, сказал:
— Развод беру на себя. Очищу от тебя паспорт дочери. Через пару дней и ты получишь пустой документ. Живи как хочешь. Прощай, примат, — включил скорость и вскоре исчез из вида.
Иван поднялся к себе. В трехкомнатной квартире было тихо и пусто. Пахло пылью, сыростью. Человек открыл двери на лоджию, сел к столу перекурить. После разговора с бывшим тестем на душе остался тяжелый осадок.
— Вот старый бегемот, оказывается, он «пас» меня и копил досье. Выходит, давно готовил почву для развода. Не подошел я в зятья благородному семейству. Рылом не вышел. Воспитание не то! Они духовные, тонкие, изящные, а я грубый мужлан, какому в жены годятся деревенские бабы или базарные торговки. Но черт меня побери, если не прав! Почти весь город живет по моим убеждениям, и ни одна баба не сетует на свою долю. Хотя детей растят и за стариками ухаживают. Иные на двух местах работают. Одинокие бабы вообще завязли в работе по уши. А эта дома сидела барынькой. Ах, ее под замком держали! А кто виноват? Ленилась утром за мною дверь закрыть, когда уходил на работу. Не оставлять же квартиру открытой! — возмущается Иван.
— Подумаешь, засек с бабьем! Экая невидаль! Иль сам не мужик, никогда не изменял своей кикиморе? То-то и видно! В машине букет цветов и коробка конфет. Уж конечно, не жене повез, к ней лишь вечером вернется. А теперь к какой-то милашке навострился. Знаю этих моралистов! Пожелай я тебя оконфузить, проследи с денек, такие кадры сделал бы, твое высшее общество долго потешалось бы! Да и кто из мужиков, ложась в постель к замороженной треске, не захочет заменить ее на козочку иль серну? Сам мужик! Понимать должен! — возмущался человек.
— Она воспитана в высокой духовности, ей привили тонкое понимание музыки и живописи. А мне они не нужны! Я лишь хозяин торговой фирмы, и мне до задницы все искусство. Мы торгуем кирпичом, цементом, стеклом и пиломатериалом. Заключаем сделки, завозим и развозим стройматериалы. Мне не до иностранных языков! На своем базарим, и то чаще матом. А тут какая-то баба корячится, подайте ей домработницу! Ишь, размечталась, стерва! Дома с нее пылинки сдували, думали, что и я на руках носить стану? Хрен в зубы. Обойдетесь! За границу ее повезешь? Но и там дураков нет! Никто не возьмет домработницу, если жена имеется. И я вашей Светке райской жизни не обещал. Говорил, что никогда не обижу, не трону пальцем, обеспечу всем. Ни в чем не будет знать отказа, никогда не стану попрекать тратами, не опозорю и не унижу, окружу заботой. Все свои обещанья сдержал. Я не клялся в верности до гроба. Не трепался, что она будет единственной в моей жизни. Обещал только реальное с самого начала, — вспомнил Иван, как встретил Светланку на берегу Днепра. Она приехала туда со своей компанией, жарили шашлыки, завели громкую музыку, крутили песни знакомые всему городу, пели и танцевали, купались и загорали.
Иван с друзьями расположились рядом. Поставили палатку, развели костер и тоже взялись жарить шашлык.
Компании быстро познакомились, а к вечеру уже подружились. Вскоре Иван присмотрелся к Светке. Может, потому, что очень много парней крутилось вокруг нее. И это раззадорило. Он пригласил потанцевать. Потом сидели у костра все вместе, пели, пили пиво, Светланка отказалась от вина. Ивану это понравилось. Она не курила, в отличие от других. Не горланила песни, а пела их тихо, мечтательно глядя в звездное небо.
Это — страшный мир. Мир за колючей проволокой. Здесь происходит много такого, что трудно себе представить, — и много такого, что невозможно увидеть даже в кошмарном сне. Но — даже в мире за колючей проволокой, живущем по незыблемому блатному «закону», существуют свои представления о чести, благородстве и мужестве. Пусть — странные для нас. Пусть — непонятные нам. Но там — в зоне — по-другому просто не выжить…
Колыма НЕ ЛЮБИТ «случайных» зэков, угодивших за колючую проволоку по глупой ошибке. А еще больше в аду лагерей не любят тех, кто отказывается склониться перед всемогущей силой блатного «закона»…Но глупый наивный молодой парень, родившийся на далеком Кавказе, НЕ НАМЕРЕН «шестерить» даже перед легендарными «королями зоны» — «ворами в законе», о «подвигах» которых слагают легенды.Теперь он либо погибнет — либо САМ станет легендой…
Низшие из низших. Падшие из падших.«Психи», заживо похороненные за колючей проволокой СПЕЦИАЛЬНОГО УЧРЕЖДЕНИЯ.Среди них есть и палачи, и жертвы… Есть преступники, умело «откосившие» от возмездия за содеянное, — и жалкие, несчастные люди, забытые всеми. Они обитают в АДУ. У них лишь одна цель — ВЫЖИТЬ.
В новом романе, предложенном читателям, рассказано о двух сахалинских зонах: женской, с общим режимом содержания, и мужской, с особым режимом. Как и за что отбывают в них наказания осужденные, их взаимоотношения между собой, охраной, администрацией зоны показаны без прикрас.Судьбы заключенных, попавших на зону за преступления, и тех, кто оказался в неволе по необоснованному обвинению, раскрыты полностью.Кто поможет? Найдутся ли те, кому не безразлична судьба ближнего? Они еще есть! И пока люди не разучились сострадать и помогать, живы на земле надежда и радость....Но не каждому стоит помогать, несмотря на молодость и кровное родство.
Кто он, странный человек, замерзавший на заснеженной дороге и "из жалости" подобранный простой деревенской бабой?Кто он, "крутой мужик", похоже, успевший пройти все мыслимые и немыслимые круги лагерного ада - и стать "своим" в мире за колючей проволокой?Возможно, бандит, наконец-то решивший "завязать" с криминальным прошлым? Скорее всего - так. Но... с чего это взял старый, опытный вор, что блатные "братки" просто возьмут и отпустят на "мирное житье" бывшего дружка и подельника?..
…Бомжи. Отвратительные бродяги, пьяницы и ничтожества?Или — просто отчаянно несчастные люди, изгнанные из дома и семьи, вынужденные скитаться по свалкам и помойкам, нигде и ни в ком не находящие ни жалости, ни сострадания?На Руси не зря говорят — от тюрьмы да сумы не зарекайся.Кто из нас — благополучных, состоятельных — может быть уверен, что его минет чаша сия?Запомните — когда-то уверены были и они…
Они встретили друг друга на море. И возможно, так и разъехались бы, не узнав ничего друг о друге. Если бы не случай. Первая любовь накрыла их, словно теплая морская волна. А жаркое солнце скрепило чувства. Но что ждет дальше юную Вольку и ее нового друга Андрея? Расставание?.. Они живут в разных городах – и Волька не верит, что в будущем им суждено быть вместе. Ведь случай определяет многое в судьбе людей. Счастливый и несчастливый случай. В одно мгновение все может пойти не так. Достаточно, например, сесть в незнакомую машину, чтобы все изменилось… И что тогда будет с любовью?..
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга не только о фашистской оккупации территорий, но и об оккупации душ. В этом — новое. И старое. Вчерашнее и сегодняшнее. Вечное. В этом — новизна и своеобразие автора. Русские и цыгане. Немцы и евреи. Концлагерь и гетто. Немецкий угон в Африку. И цыганский побег. Мифы о любви и робкие ростки первого чувства, расцветающие во тьме фашистской камеры. И сердца, раздавленные сапогами расизма.
Каково быть дочкой самой богатой женщины в Чикаго 80-х, с детской открытостью расскажет Беттина. Шикарные вечеринки, брендовые платья и сомнительные методы воспитания – у ее взбалмошной матери имелись свои представления о том, чему учить дочь. А Беттина готова была осуществить любую материнскую идею (даже сняться голой на рождественской открытке), только бы заслужить ее любовь.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.
Страдание. Жизнь человеческая окутана им. Мы приходим в этот мир в страдании и в нем же покидаем его, часто так и не познав ни смысл собственного существования, ни Вселенную, в которой нам суждено было явиться на свет. Мы — слепые котята, которые тыкаются в грудь окружающего нас бытия в надежде прильнуть к заветному соску и хотя бы на мгновение почувствовать сладкое молоко жизни. Но если котята в итоге раскрывают слипшиеся веки, то нам не суждено этого сделать никогда. И большая удача, если кому-то из нас удается даже в таком суровом недружелюбном мире преодолеть и обрести себя на своем коротеньком промежутке существования.