Последний шанс человечества - [55]

– Нужно… началась новая галактическая война, и упустить шанс вырваться вперед в технологиях мы не можем. Я опытнее и подготовленнее. У меня шансы вернуться гораздо выше, чем у кого-либо из вас… – Дэн окинул жестким взглядом опускающих глаза людей. Он был прав: если у кого и был шанс, то только у него.

Дэн расстегнул верхнюю липучку броне-скафандра – в руке блеснула золотая цепочка с подвеской, он протянул ее Василию.

– Возьми, и да… вне службы можешь называть меня Дэн.

Помощник несколько мгновений молча смотрел на брелок с красно-белым щитом, поверх которого поднялся на дыбы рогатый горный козел, потом в лицо товарища.

– Что это… Дэн?

Слабая, чуть болезненная улыбка тронула губы полевого агента Конторы, но только на миг, и вновь превратилась в железный оскал.

– Это семейная традиция, амулет с родовым гербом. В нашей семье он передается от отца к старшему сыну уже много поколений. Подержи его у себя, пока я не вернусь.

Василий насупился и покачал головой.

– Да бери ты, – Дэн дружески стукнул подчиненного кулаком в грудь, – клянусь тебе, что вернусь. Ты же знаешь: я везунчик.

Он все-таки заставил Василия забрать цепочку, а еще через десять минут, одетый в найденный в разгромленном лагере неповрежденный скафандр повышенной защиты, Дэн осторожно поднялся по некрутому подъему в пещеру – мешало множество мелких и острых обломков перед входом. Чем ближе он подходил к мрачному и темному зеву, тем меньше ему хотелось туда заходить. Всей кожей он ощущал чей-то внимательный и бесконечно чуждый всему человеческому взгляд. Он на секунду остановился перед входом, повернувшись, помахал рукой остающимся снаружи наемникам и решительно шагнул во тьму.

Пройдя по пещере несколько шагов, Дэн оглянулся. Вверху – беззаботная синь неба, впереди – серо-зеленые холмы предгорий, хаос скал – слева, горный лес на плато – справа, и внимательно вглядывающийся во тьму пещеры Василий. Лицо Дэна окаменело. Таким, с резкими, словно отлитыми из чугуна чертами лица, он и запомнился последнему видевшему его перед спуском в пещеру предтеч человеку.

Дэн опустил бронестекло шлема и осторожно двинулся дальше, навстречу неизвестности, губы тихо шевелились, напевая песню забытого музыканта:

Группа крови – на рукаве, мой порядковый номер – на рукаве,

Пожелай мне удачи в бою, пожелай мне:

Не остаться в этой траве, не остаться в этой траве.

Пожелай мне удачи, пожелай мне удачи!

В свете нашлемного фонаря мокро блестели каменные стены. Наружные микрофоны скафандра доносили лишь мерный шум собственных шагов да стук и звон падающих с потолка капель. Через несколько метров луч тонул в угольном, угрожающем мраке пещеры. Двигаться ничего не мешало, и все же что-то происходило вокруг и воздействовало на психику, заставляя мозг напрягаться в осмыслении непонятной угрозы, искать ее источник. Искать угрожающее нечто…

До первого поворота, всего десяток метров, он добрался благополучно. Когда повернул за него, в наушниках ожидаемо исчез шорох помех. Дэн на миг остановился: хотя он и знал об исчезновении в пещере радиосвязи, это пугало. «Все, я без связи…» Упрямо нахмурившись, он направился дальше.

Дэн прошел после поворота всего несколько шагов по тоннелю с неровными стенами и полом, дальше пещера расширялась, переходя в небольшой зал. Свисающие с потолка сталактиты и тянущиеся им навстречу сталагмиты превращали ее в исполинское подобие клыкастой пасти. Красота застывшего камня очаровывала, но издалека, из влажной тьмы, явственно несло инфернальной опасностью.

Он ничего не успел предпринять. Из стен беззвучно ударил факел ослепительного прозрачно-голубого пламени. Дэн изо всех сил зажмурился. Сверхпрочный материал скафандра, само тело начали поддаваться, плавиться под диким напором. Казалось, вот-вот затрещат и вспыхнут волосы и сгорит кожа, а рассыпавшиеся в прах кости невесомой пылью осыплются на пол. По нервам ударило болью: обжигающей, пронизывающей тело от корней волос до кончиков ногтей на пальцах ног. Боль стала столь невыносимой, что Дэн попытался закричать, но не смог вдохнуть и глотка воздуха, из глотки вырвался лишь едва слышный сип. Ноги подогнулись, человек рухнул на колени, расширенными глазами наблюдая за катаклизмом. На уши навалилась глухота, смертельное онемение охватило тело. Дэн стал камнем, в котором жило только сознание.

Он умирал, и одновременно в него входило знание. Обрушившийся поток сведений был столь велик, что он сумел осознать лишь немногое, остальное проскользнуло сквозь мозг, словно вода сквозь решето. Он понял, что происходит вокруг! Тот механизм или, точнее, то существо, внутри которого он находился, можно было назвать Джинном, Демоном, как угодно. Предтечи создали его для исполнения желания: одного, но почти любого. Конечно, такого, какое сможет понять искусственный разум, но вряд ли человек мог вообразить то, что не по силам Джинну. Вселенная открыла для древних все свои тайны; неизменяемые табу для нынешних разумных – физические законы и константы – были для них лишь пластилином, из которого они ваяли самые необузданные желания. Прозрение было недолгим: он перестал видеть, слышать и чувствовать, осталась лишь боль, поглотившая мозг, словно пучина подбитый торпедой корабль, а вокруг продолжало бушевать прозрачно-голубое пламя.