Последний сеанс Мэрилин. Записки личного психоаналитика - [97]

Постоянно страдающий депрессией и пристрастившийся к лекарствам — злые языки говорили, что он целые дни проводил над аптекой для того, чтобы далеко за ними не ходить, — Скольски понял, что встреча и фильм никогда не состоятся, узнав в воскресение утром вместе со всеми, что звезда умерла. «История Джин Харлоу» так и не будет снята. Но Мэрилин, которая сначала мечтала прожить ее жизнь, а затем воплотила ее мечты, все же по-своему переписала ее историю.

Париж, отель «Ланкастер» 5 августа 1962 года

Пятого августа 1962 года, когда весь мир облетела весть о смерти Мэрилин Монро, Билли Уайлдер летел в самолете Нью-Йорк — Париж. Когда он вышел из самолета, его окружили репортеры.

— Что вы о ней думаете?

— Как вы это все объясните?

— Вы сказали, что она отличалась почти пугающей телесной привлекательностью, любила камеру и одновременно боялась ее?

— Она хорошая актриса?

— Вы не считаете, что она сломалась, потому что не могла сыграть свою роль в новом фильме?

Режиссер спросил, что она еще натворила.

— Ничего, — ответили репортеры, но не сказали ему, что она умерла.

«Что они все делают в аэропорту? Почему такая суета?» — думал Уайлдер. Он проронил о Мэрилин несколько жестоких слов:

— Она самая злая женщина в Голливуде. Это резиновая баба, прекрасное творение порноиндустрии, с грудью из гранита и мозгами из крупнодырчатого сыра грюйер.

Когда, приехав в гостиницу, Уайлдер увидел вечерние газеты: «Специальный выпуск! Умерла Мэрилин Монро!», — он подумал: этим паршивцам даже не хватило такта сказать мне об этом, пока я не выложил все, что накопилось, и не высказал некоторые вещи, которые бы я не стал говорить, если бы знал, что ее уже нет в живых. Мэрилин этого не заслужила. Есть в мире потрясающие сумасшедшие, такие как Монро. А потом они ложатся на диван психоаналитика и встают с него мрачными и закомплексованными. Ей лучше было оставаться изломанной и не пытаться идти прямо. У нее были две левые ноги — в этом и заключалось ее очарование.

Много лет спустя, влажным летним днем 1998 года, тайфун Эль-Ниньо поливал Калифорнию потоками дождя. Билли Уайлдеру девяносто один год. Он дает интервью в своем аскетично обставленном офисе, прячущемся на улочке Беверли Хиллз. Интервьюер спрашивает, что он думал об этой смерти.

«Странно, что она умерла как раз тогда, когда разразился самый большой скандал в ее жизни. То есть эта история с Кеннеди. Ясное дело, она спала с Кеннеди — с кем она только не спала! И он тоже. Долгое время я представлял себе сцену для фильма о нем: он останавливается в отеле «Сенчури Сити» — у него там был президентский «люкс» и вертолет Вооруженных Сил. Один прилетает и садится на крышу. Когда девушки видят, что он идет на посадку, все как одна садятся на биде и включают воду. Понимаете, что я хочу сказать: каждая готовилась, в надежде что он выберет именно ее. За несколько недель до смерти Мэрилин летала в Нью-Йорк, чтобы спеть президенту свою версию «Happy Birthday» (версия Страсберга, фрейдистская, если вы понимаете, о чем я), а потом покончила с собой. Я всегда видел, насколько она неуверена в себе, видел ее страх бытия, даже в походке. Я ловил себя на том, что хочу стать не ее любовником, а ее психоаналитиком. Весьма вероятно, что я тоже не смог бы ей помочь, но она так красиво смотрелась бы на диване».

Билли Уайлдер, которому нравилось ненавидеть Мэрилин, долгое время после ее кончины считал ее современным воплощением актрисы, не желающей стареть. Он даже собирался снять об этом цветной фильм, в котором продолжил бы тему своего черно-белого шедевра «Сансет-бульвар»: актриса, цепляющаяся за свой образ, чтобы не сойти с ума и не умереть. Он не снимет этот фильм. Из-за увиденных кадров из фильма «Что-то должно рухнуть». Так он сам объяснил свое решение. Но в конце своей карьеры в кинематографе, в 1978 году, Уайлдер все же снял нечто подобное; берущий за душу фильм о стареющей актрисе, ведущей затворническую жизнь на маленьком греческом островке. Он назвал фильм «Федора».

Гейнсвиль, Флорида, дом престарелых «Коллинс Корт» 5 августа 1962 года

В маленьком городке Флориды старушка семенит по забрызганным солнцем узким тротуарам. Глэдис Бейкер ничего не помнит. Ни того времени, когда она работала в кино, ни дочь, которая у нее была. Когда психиатр санатория «Рокхевен», в который она была госпитализирована, сообщил ей, что ее дочь умерла, она никак не отреагировала. Она не помнила больше о той, которая носила имя Норма Джин, она не знала, кто такая Мэрилин Монро. Но год спустя, темной ночью, она бежала из санатория, спустившись по связанным простыням. С Библией и книгой «Христианская наука» под мышкой, она добралась до пригородов Лос-Аджелеса. Баптистский священник нашел ее в своей церкви и проговорил с ней до того момента, пока ее не возвратили в учреждение. «Мэрилин (священник вспоминал, что она не говорила «Норма Джин») ушла. Мне сказали об этом после того, как это произошло. Надо, чтобы люди знали: я никогда не хотела, чтобы она стала актрисой. Ее карьера принесла ей только вред».

В акте гражданского состояния Норма Джин была записана под фамилией бывшего мужа ее матери. В свидетельстве о рождении мы читаем «Мортенсен» или «Мортенсон». В двадцать лет она взяла псевдоним, под которым умерла и осталась бессмертной; но официально сменила фамилию только за семь лет до смерти. Имена отзываются эхом в залах судьбы. От Мортенсона до Гринсона — где была смерть, где жизнь? От Кэтрин, матери Гринсона, до Мэрилин — история любви перебирает звуки и слоги повторяющейся звукозаписи.