Последний сеанс Мэрилин. Записки личного психоаналитика - [108]
«Санта-Моника.
Дорогая Анна Фрейд, уважаемый друг, Вы правы. Судьбы предначертаны. Есть имена, буквы, высказывания, выгравированные в глубинах нашего забвения, как эпитафии на надгробных камнях. Я поражен, видя в жизни моей пациентки повторение определенных событий. Знаете, что я узнал? Приемная мать Мэрилин, та, без которой она бы не стала известной всем нам звездой, как и она, страдала алкоголизмом и зависимостью от лекарственных препаратов. Грейс МакКи умерла в сентябре 1953 года от передозировки алкоголя и барбитуратов. Она была похоронена на кладбище Вествуд Мемориал Парк, там же, где мы проводили в последний путь Мэрилин. Но Мэрилин не присутствовала на похоронах Грейс».
В 1965 году отношения Гринсона и Анны Фрейд стали носить более явный организационный и финансовый характер. Гринсон, создавший фонд психоаналитических исследований в Лос-Анджелесе, нашел решение проблемы недостатка места для консультаций в клинике Хэмпстед. Основным жертвователем стала Лита Анненберг Хазен. Она предоставила необходимые средства для покупки нового помещения, и когда дом Фрейда по адресу Мэрсфилд Гарденс, 14, был выставлен на продажу, клиника Хэмпстед оказалась в состоянии его купить. В феврале 1968 года, после работ, осуществленных по планам Энрета Фрейда, архитектора и любимого брата Анны, который был старше нее на три года, дом наконец был готов. В то время Гринсон лечился от ужасных мигреней инъекциями транквилизаторов.
Когда в 1969 году умер его последний психоаналитик, Макс Шур, Гринсон снова обратился к Анне. Она ответила: «Я согласна с вами в том, что траур — ужасная работа, несомненно, самая трудная. Его делают выносимым только те моменты, которые вы также очень хорошо описываете, когда мы мимолетно чувствуем, что утраченный человек вошел в нас и мы приобрели что-то, отрицающее смерть».
В том же письме она отвечает на его просьбу разрешить называть ее по имени: «Я с удовольствием буду называть Вас Роми, а Вы можете звать меня Анной при одном условии: обещайте мне, что не будете роптать против судьбы, Бога (?) и мира, когда мне придет пора исчезнуть. Мой отец называл это «не топать ногами». Мы топаем ногами, возмущаясь судьбой, но, как вы показываете, делаем больно только самим себе и вследствие этого нашим близким. Мне бы не хотелось знать, что когда-нибудь я стану для вас причиной этого».
После этого Ральф Гринсон и Анна Фрейд обменялись письмами насчет документального фильма о клинике Хэмпстед, который Гринсон считал необходимым для сбора средств. Анна и Дороти Берлингем-Тиффани согласились, после уговоров, сняться в этом фильме, который, впрочем, нашли очень хорошим и на который возлагали много надежд. Гринсон умер, не дождавшись выполнения своего плана — показать фильм по всей Калифорнии. В последнем написанном ему письме, в ноябре 1978 года, Анна спрашивает: «Что станет с психоанализом в будущем? Кто станет его хребтом, когда наше поколение исчезнет?»
Гринсон умер 24 ноября 1979 года. Анна, сама пятью днями раньше потерявшая свою спутницу, Дороти, пишет Хильди: «Вы спрашиваете, кто поедет теперь со мной в отпуск. Ответ прост: я поеду одна, потому что не верю в запасных спутников. Я пытаюсь научиться быть одной вне работы».
Хильди отвечает, что для нее также начинается одиночество: «Меня мучает ужасная ностальгия по всем этим чудесным годам, по тому времени, когда мы часто бывали вместе, вчетвером».
Во время собрания психоаналитиков в память Ральфа Гринсона Анна произнесла от имени фрейдистского института хвалебную речь:
«Мы готовим новые поколения психоаналитиков во всем мире. Но мы еще не открыли секрет, который бы позволил подготовить настоящих преемников таких людей, как Роми Гринсон, мужчин и женщин, использующих психоанализ до его последних пределов, чтобы понять самих себя, чтобы понять себе подобных, чтобы общаться с миром в целом. Ральф Гринсон был увлеченным человеком, для которого психоанализ был не просто профессией, а настоящим образом жизни».
От имени Психоаналитического общества Лос-Анджелеса Альберт Солнит произносит прощальную речь в честь «капитана Гринсона, доктора медицины»: «Это был ученый, клиницист и романтик. С детства до самой старости он любил жизнь во всех ее формах, во всех ее выражениях: музыкальном, поэтическом, артистическом и спортивном. Он всегда был неравнодушен к судьбам тех, кто старался реализовать себя, тех, кто терпел неудачу, тех, кто проигрывал в жизненной борьбе, тех, кто страдал и нуждался».
Годом позже Марианна Крис тихо умерла в Лондоне, у Анны, в спальне Марты Фрейд, вдовы учителя. Анне восемьдесят лет, ее сердце барахлит.
«Можно сказать, что я попыталась пойти следом: вскоре после смерти Марианны у меня были проблемы с сердцем», — пишет она Хильди Гринсон. Она умрет в 1982 году.
Нью-Йорк,
январь 1964 года
В пьесе Артура Миллера «После падения», впервые поставленной Ильей Казаном в Нью-Йорке в 1964 году, Квентин, мужской персонаж, говорит Маги (очевидно, Мэрилин): «Самоубийство всегда убивает двух человек. Для того оно и нужно».
На своем сеансе психоанализа, на следующий день после просмотра представления, Ральф Гринсон говорит Максу Шуру:
Абрам Рабкин. Вниз по Шоссейной. Нева, 1997, № 8На страницах повести «Вниз по Шоссейной» (сегодня это улица Бахарова) А. Рабкин воскресил ушедший в небытие мир довоенного Бобруйска. Он приглашает вернутся «туда, на Шоссейную, где старая липа, и сад, и двери открываются с легким надтреснутым звоном, похожим на удар старинных часов. Туда, где лопухи и лиловые вспышки колючек, и Годкин шьёт модные дамские пальто, а его красавицы дочери собираются на танцы. Чудесная улица, эта Шоссейная, и душа моя, измученная нахлынувшей болью, вновь и вновь припадает к ней.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.
Сборник «Поговорим о странностях любви» отмечен особенностью повествовательной манеры, которую условно можно назвать лирическим юмором. Это помогает писателю и его героям даже при столкновении с самыми трудными жизненными ситуациями, вплоть до драматических, привносить в них пафос жизнеутверждения, душевную теплоту.