Последний сеанс Мэрилин. Записки личного психоаналитика - [102]

На том же кладбище в час пополудни 8 августа 1962 года преподобный Э. Дж. Солдан сопровождает тело Мэрилин Монро в погребальную часовню. «Какой красивой сотворил ее Создатель!» — проповедует он. Мэрилин попросила, чтобы на похоронах сыграли песенку Джуди Гарленд из «Волшебника страны Оз» («Где-то над радугой»), и на протяжении всей церемонии неясная, вульгарная магнитофонная запись слышится словно издалека. Погребальная служба открылась звуками органа Шестой симфонии Чайковского; затем зазвучали псалмы. Прощальную речь сказал Страсберг, заменив заболевшего Карла Сэндберга, которого ожидал ДиМаджио. Разговоры заглушало щелканье затворов и жужжание камер всех служб новостей мира. Смотреть особо было не на что. Допущены только близкие друзья. Хотя Вествуд и находится на западе Лос-Анджелеса, это не Голливуд. Джо ДиМаджио, организовавший церемонию, позаботился о том, чтобы никто из людей кино не мог на ней присутствовать — ни один продюсер, режиссер из студии, ни один актер или кинематографист, ни один журналист. ДиМаджио до конца играет свою роль — роль телохранителя, которую Мэрилин отвела ему раз и навсегда, когда они познакомились десять лет назад. Ему она доверила и свое мертвое тело.

Мэрилин была бы рада увидеть Роми, с застывшим лицом, но сухими глазами, в сопровождении Хильди и Джоан. Женщины в черных вуалетках, с блестящими слезами, всегда придают таким церемониям определенную патетичность. «Там были сотни репортеров и фотографов, — скажет Джоан Гринсон. — Вначале нам не разрешили войти в часовню, потому что, как сказал служащий похоронного бюро, с усопшей была «семья». Какая семья? Если бы у нее действительно была семья, мы бы, наверное, здесь не оказались».

Дэниел Гринсон плачет. Ему всегда казалось, что Мэрилин Монро не задержится надолго в этом мире. Он вспоминает, как три месяца назад на вилле в Санта-Монике он говорил с ней о политике, надеясь привлечь ее на сторону своих крайне левых идей. В тот день, когда он решил покинуть родительский дом, Мэрилин сопровождала его в поисках квартиры, замаскированная черным париком. В другой раз он заметил ее в той же маскировке в глубине битком набитого зала аудитории Высшей школы Беверли Хиллз, она самозабвенно слушала одну из лекций его отца. Он вспоминает, как в последний раз увидел ту, которую сейчас хоронят. Это было июньским вечером. Он вышел с виллы своих родителей; Мэрилин чистила картошку, он чмокнул ее в щеку на прощание.

В тот день Дэниел Гринсон, студент-медик, решил стать психоаналитиком. Не для того, чтобы заниматься той же профессией, что и его отец, а для того, чтобы понять, что он видел: актриса и ее психоаналитик играли в прятки, ища друг друга вслепую не руками, а словами. Бестелесная рукопашная, если можно так выразиться, или безжалостная схватка двух душ. Со временем его жизнь и профессия научат его, что невозможно узнать правду о человеке, даже будучи его сыном или его психоаналитиком. Но в тот день он узнал, что истина прячется в словах, словечках, которые бросают на пороге или шепчут на ухо невнимательного слушателя на алее кладбища, — словах, действительно оставляющих след, только когда они не записаны, как умирают тела, когда их не касаются.

«Last take», последний дубль последней сцены: в открытом гробу бронзового цвета, украшенном атласом цвета шампанского, Мэрилин в зеленом платье и шифоновом шарфе, также зеленом, приготовлена к своей последней роли — труп Мэрилин Монро. В руках ее букет розовых роз. Потрудились всегдашние реквизиторы: костюмер Марджори Пелчер подогнала платье по фигуре, парикмахер Агнесс Флэнаган восстановила прическу, гример Уитни Снайдер поколдовал кисточками. Даже старая мастерица по парикам, Перл Портерфилд, пришла и придирчиво осмотрела результат. При бальзамировании пришлось положить под платье целлофановые пакеты с набивкой из подушки, чтобы заменить груди, пострадавшие при вскрытии. Волосы были слишком испорчены, и Агнесс Флэнаган натянула на голову умершей парик, похожий на ее прическу в фильме. В титрах следует особо упомянуть макияж, сотворенный верным Уайти. Свое прозвище он получил благодаря особому умению смешивать белила, не допуская гипсового оттенка и белоснежного блеска. Много лет назад он в шутку обещал Мэрилин накрасить ее в последний раз, не позволив никому другому сотворить ее последнее лицо. Недавно она напомнила ему об этом обязательстве, подарив драгоценность, купленную у Тиффани: золотой клипс с надписью на обратной стороне, которую он так никому и не разгласил. Протягивая ему драгоценность, она сказала: «Тебе, дорогой Уитни. Пока я еще не остыла». Снайдер занимался ее гримом с первого дебюта, 19 июля 1946 года, когда она пробовалась на роль в фильме под названием «Мама носит брюки». Он был главным гримером «Фокс» и автором грима многих звезд того времени, среди которых Бетти Грейбл, Джин Тьерни, Линда Дарнелл. Кольцо судьбы замкнулось — вновь работая для «Фокс», он занимался гримом Мэрилин в фильме «Что-то должно рухнуть», а теперь, в часы перед похоронами, ему пришлось выпить целую флягу джина, чтобы сделать актрисе последний макияж.