Последний рубеж - [46]

– Ты кто?

– Тыяхша, дочь Дахамо и Хенсы, – с достоинством ответила девушка и тряхнула длинными соломенными волосами.

– Тыяхша, – повторил за ней солдат, будто пробуя имя на вкус. Потом сам представился: – Ну а я – Влад. Сын Кирка и Дайаны.

Подложив под его голову свою походную сумку, Тыяхша спросила:

– С тобой, Влад, все в порядке?

– Пока не знаю, – честно ответил солдат. Попробовал встать, но, испытав невероятную слабость, вновь повалился. – Похоже, контузило по-взрослому. Так что, извини, буду разговаривать лежа. Не до этикета.

– Ты лежи-лежи, не вставай. – Тыяхша взяла его за руку, нащупала пульс и через десяток секунд сокрушенно покачала головой. – Здорово он тебя… Удивительно, что жив остался.

Хотя и было Владу худо, но мыслил он адекватно, поэтому с ходу попытался взять быка за рога:

– А ну-ка, подруга, давай как на духу: что со мной случилось?

Вместо ответа девушка очень красноречиво пожала плечами. Дескать, как «что случилось»? Все то же самое, что и с другими случалось, случается и будет случаться. Не ты, землянин, первый. Не ты единственный. И не ты последний. Но затем все-таки сказала:

– Чрра Ахап.

Влад легко перевел фразу на всеобщий, но, не будучи уверенным, что понял правильно, уточнил:

– «Зверь Бездны»? Так?

– Все верно, – кивнула Тыяхша и сказала как о чем-то само собой разумеющемся: – Колесо Времени сделало полный оборот. Время агалл уступило место времени тллонг.

Влад не понял.

Тогда девушка сказала по-другому:

– Зверь снова выскочил из Бездны, пришло время Охоты.

Пояснение не помогло, в чем Влад не постеснялся признаться:

– Мрак. Полнейший. Ты толком скажи, что происходит?

Сообразив, что землянин слишком далек от злободневных местных реалий, Тыяхша решила не вдаваться в детали и перевела разговор в практическое русло:

– Наступило такое время, когда нужно всегда быть готовым.

– К чему?

– К встрече с Чрра Ахап, конечно. К встрече со Зверем.

Солдат так ничего и не понял, но согласился в принципе:

– Это верно – по жизни каждую секунду нужно быть готовым к подлянке. – И, натужно усмехнувшись, добавил: – К дяде Джону Моррису не ходи.

Девушка тем временем коснулась его маски, поскребла ногтем тонированную поверхность, после чего сказала:

– Все. Поняла.

– Что поняла?

– Поняла, почему не умер.

– И почему?

– Глаза.

– А подробнее?

– У тебя глаза защищены этой штукой.

– И что с того?

– Зверь не сумел войти через глаза. Тогда начал петь. Парализовать парализовал, но тут я подоспела. Не дала украсть твою… аган дой. Как будет на всеобщем языке «аган дой»?

Влад немного подумал и выдал возможный вариант:

– Огонь Господа.

Тыяхша покачала головой:

– Нет, немного не то.

– Пламя Бога? Огонь Господний? Божья искра?

– Не то. Не то. Не то…

– Ну не знаю тогда, – развел руками Влад.

– Божественное присутствие в тебе – как это будет?

– Быть может, душа?

Тут Тыяхша закивала:

– Да-да. Точно – душа!

– И что? Зверь собирался вынуть из меня душу? Так?

– Ну да.

– Пробравшись через глаза?

– Он всегда начинает с глаз. Через глаза ему легче. Через уши и нос – труднее. Через кожу – совсем тяжело.

Переварив услышанное, Влад сказал тоном эксперта:

– Логично. Когда надо, мы тоже так поступаем – стараемся броситься в глаза. Попал человеку на глаза, и ты уже у него внутри. Человек восемьдесят процентов информации через глаза получает.

– Вот Зверь этим и пользуется. А у тебя… – она опять дотронулась до маски, – а у тебя вот эта штука. Повезло.

– Везет тому, кто сам везет, – не стал скромничать Влад.

На это Тыяхша ничего не сказала, еще раз провела по стеклу и зачем-то спросила:

– Какие у тебя глаза?

– Сейчас, наверное, мутные, а вообще – зеленые.

– А почему сейчас мутные? – не поняла девушка. У нее самой глаза были голубые. Бездонные.

– Глаза – зеркало души, – вспомнил Влад расхожее утверждение. – На душе у меня сейчас мутно, в глазах – соответственно. – Он облизал потрескавшиеся губы и попросил: – Слушай, у тебя вода есть? Что-то в горле совсем пересохло.

– Сейчас.

Она отошла к лошади и принесла походный сосуд из уродливой тыквы, покрытой черным лаком. Придерживая голову землянина, помогла ему напиться. Сделав несколько жадных глотков, Влад оторвался от фляги и поблагодарил кивком. Ему полегчало.

– Значит, говоришь, дьявольщина у вас тут происходит, – сказал он, вытерев губы ладонью. – Зверь выскочил из Бездны и давай души людские воровать. Так?

– Можно сказать – Зверь, а можно сказать – Звери, – поправила Тыяхша. – Зверей Бездны много, но все они – один Зверь.

– И все такие вот невидимые?

– Ты его не видел?

– Нет, знаешь, не видел. Чувствовал зад… Чувствовал, что где-то рядом, но не видел. Потом птица появилась. Потом… Слушай, а ты что – его видела?

– Конечно, видела. Я же Охотница. Я из Круга Хранителей Сердца Мира.

Тыяхша произнесла это так, словно ее принадлежность к некоему таинственному ордену могла объяснить все. Влад несколько растерялся.

Не давая землянину опомниться, девушка бесцеремонно ощупала его голову за правым ухом, затем за левым, после чего заявила:

– А ты, между прочим, особенный.

– Это я-то? – удивился Влад. – Чем же?

– Чувствовал присутствие Зверя?

– Так точно. Было дело.

– Вот. А обычные люди этого не могут.