Последний рейс в осень - [3]

Виктор смотрел на собеседника и улыбался, не очень-то вслушиваясь в его речи.

— Так вот начал я задумываться. А коли задумываешься, то что-то там вверху щелкает и ласково так подталкивает тебя… если не к ответу, то к выбору. Не беспокойтесь, я не стану изливать вам душу. Моя душа в потемках, пусть там и остается, — старик усмехнулся, глядя прямо в глаза Виктору.

Виктор смутился и забормотал, отводя взгляд:

— Нет, нет. Правда, мне очень…

— Что? — прервал его старик. — Интересно? Кхм. Тем более не буду. Мне показалось, что вы меня не слушаете. Вы только скажите, я перестану. Он добродушно рассмеялся.

— Ну, право слово, что ж вы так смущаетесь? Я ведь не лектор, а вы не студиозус, чтобы слушать меня внимательно, — и вдруг, словно напрочь стерев весь предыдущий разговор, серьезно спросил: — Думаете, мы с вами случайно встречаемся то там, то сям? Не дожидаясь ответа, покачал головой.

— Это кто-то свыше мне вас посылает. Или, быть может, меня — вам. И знаете что? Если вы перестанете думать, что оказались заложником у старого болтуна, клянусь, вы не пожалеете.

* * *

— Давным-давно одна женщина сделала мне бесценный подарок. Благодаря ей я сейчас разговариваю с вами. Я не знаю, что сталось с ней. После мы никогда больше не виделись. Сколько я ни наводил справок, какие только детективные агентства ни подключал, все без толку. Она просто растворилась в безграничном космосе бытия. А я бы очень хотел ее найти. Но суть даже не в этом. Я устал. Уже давно жизнь для меня потеряла всю свою остроту. Именно поэтому, молодой человек, сегодня я хочу предложить вам свой главный капитал, — старик замолчал, позволяя задать вопрос.

— Какой? — Виктор принял правила игры.

— Осень. Всю осень этого мира. Если Вы примете мой подарок, сможете тратить ее на свое усмотрение.

— Я не совсем понимаю…

— У Вас ведь рак? Сколько врачи Вам отмерили? — старик внимательно в упор смотрел на Виктора.

— Откуда?.. — комок подкатил к горлу, внезапно все очарование вечера словно испарилось, вернув мрачные мысли.

— Не важно. Я прав? Сколько? — с нажимом спросил старик.

Виктор хотел вскочить, возмутиться, но вместо этого тихо произнес:

— Три месяца.

— Боли уже начались?

— Несколько дней назад я мечтал умереть.

— Успеете. Я могу подарить Вам время, — он вновь замолчал, дав собеседнику осознать сказанное.

— Вы дьявол? — спросил Виктор первое, что пришло в голову, видимо, вино действовало сильнее, чем казалось.

— Глупости. Я такой же человек, как и Вы. И точно так же умирал лет триста назад, но, как видите, не умер. Та женщина подарила мне жизнь. Даже больше, чем одну.

— Если это правда, зачем же Вы?..

— Отдаю? Надоело. К тому же я не уверен, что если вы согласитесь, моя осень закончится. Хочу проверить. Ну а если я не прав, возможно, где-то по ту сторону я встречу мою благодетельницу.

— Тогда в чем же подвох?

— Подвох лишь в том, что не знаю, как Вы, а я не люблю осень. А ничего другого просто не дано. Одно маленькое условие — живите сколько угодно, но только там, где осень. Едва Вы покинете ее владения, контракт или договор, или называйте, как хотите, теряет силу. Так мне сказала она. И я ни разу не решился его нарушить. И не беспокойтесь, осень никогда не совпадает с календарями. Со временем Вы научитесь ощущать ее границы.

Он допил вино. Поставил бокал на стол. Поднялся и сказал:

— Вы подумайте. Если решитесь, я это пойму. Расстояние не важно. Во времени я Вас не ограничиваю.

Собеседники почти одновременно усмехнулись сказанному.

— Я подумаю. Спасибо, — сказал Виктор уже вслед идущему к выходу старику.

Тот обернулся в дверях и помахал шляпой.

— Верить мне не обязательно. Ответите себе «да», получите время, — сказал он и вышел.

* * *

Осень кончалась. Воздух был пропитан холодной декабрьской сыростью. Виктор стоял на балконе и смотрел в ночь. Сквозь огни города, сверкание звезд, мимо молочного лунного блина, словно пытаясь высмотреть в ткани вселенной ответ на мучивший каждый день вопрос. И сегодня была последняя возможность сделать выбор.

За спиной, в комнате, на журнальном столике лежал вскрытый конверт заказного письма, рядом примостились авиабилет и этикетка с бутылки «Токайского нектара». Куда летит самолет, Виктор даже не посмотрел. Направление могло быть только одно — осень.