Последний рейс "Лузитании" - [37]

Арчи оставил свою каюту и вышел на левый борт к шлюпочной палубе. Здесь перед ним разыгралась сцена, оставшаяся незамеченной остальными пассажирами. Норман Стоун из Ванкувера методично срывал одежду со своей жены. Несмотря на яркий солнечный свет и «уединенность» как на Тайме-сквере [54], Стоун не остановился до тех пор, пока покорная миссис Стоун не оказалась раздетой до чулок. Тогда он надежно укрепил на ней спасательный жилет, несколько уменьшивший ее наготу.

Дональд, занятый, как и другие, прежде всего своим собственным спасением, был просто потрясен тем фактом, что именно Стоун «выглядел знающим совершенно точно, что надо делать». Затем Стоун начал срывать чехол ближайшей складной шлюпки, т. е. делать то, что команда судна должна была выполнить значительно раньше. Арчи помог ему. Находясь на левом борту, он отметил, что ужасно высоко над водой находится палуба. Он видел, как люди занимали места в шлюпках, слышал скрежет и удары шлюпок об обшивку и заклепки корпуса судна, но не знал, достигали они воды в целости или нет.

Арчи не чувствовал себя испуганным. Мысли приходили к нему в голову с изумительной ясностью, поразившей его. Он решил спуститься «под гору» в район 1-го класса. Здесь он помог пассажирам заполнять шлюпку, отгоняя от нее группу неистовых чумазых кочегаров, которые столпились вокруг.

- Женщины должны быть приняты первыми! - выкрикивал он. Мужчины присоединились к нему, держа «черную шайку» на расстоянии.

В конце концов, когда около 20 женщин уже было в шлюпке, мужчины, находящиеся на палубе «Лузитании», начали спускать ее. Шлюпка опускалась слишком быстро на носовых талях, а трос кормовых талей застрял в блоке. Кто-то перерезал трос, задерживающий спуск, но было уже поздно. Все находившиеся в шлюпке попадали из нее в воду.

Переведя свой взгляд назад, на тех, кто еще оставался на палубе, Дональд заметил Элберта Хабберда и его жену Алису. Он сразу же понял, что это - они, хотя никогда и не встречался с ними. Хабберды выглядели «очень поседевшими», держались за руки. Арчи слышал, как они отказывались от помощи и посадки в шлюпку.

Это был тот же Элберт Хабберд, который в своих сочинениях философствовал: «Сейчас мы здесь, но когда-то должны уйти. И когда мы будем уходить, то надо сделать это красиво».

Поблизости находился Тимминс из Техаса, окруженный группой пассажиров 3-го класса, среди которых были русские. Тимминс не мог понять их, но попытался хоть как-то успокоить. Подняв кверху руку и кивая головой, он повторял:

- Хорошо, хорошо! Казалось, они поняли его. Один поцеловал ему руку. Изумленный этим поступком, Тимминс на мгновение даже забыл, что происходит с судном.

Тимминс, как и леди Макворт, слышал приказание освободить шлюпки и заверение, что судно «в безопасности», но не разделял этого оптимизма, хотя тоже заметил, что «Лузитания» несколько выпрямилась. Его друг Моуди, стоящий рядом, спросил:

- Ну, как она, старина? Тимминс покачал головой, так как полагал, что с лайнером «покончено» и что море врывается внутрь судна с ужасающей быстротой. Однако он решил не сообщать своих мрачных умозаключений пассажирам 3-го класса.

На прогулочной палубе по пути на корму матрос первого класса Томас Махоуни, который полчаса тому назад опознал «подозрительный» предмет, пытался помочь шести испуганным мужчинам и женщинам выбраться из курьезного положения. Они сидели на навесе открытого кафе, как на насесте, пытаясь спуститься на палубу.

- Становитесь на мои плечи! - советовал он им, так как его рост позволял решить эту проблему.

Но в этот момент стойки навеса сломались, и вся беспорядочная куча рухнула на него.

Поблизости испуганная миссис Стюарт Мейсон взывала о помощи.

- Где мой муж? - причитала молодая темноволосая новобрачная из Бостона. Из глаз у нее неудержимо катились слезы.

Оливер П. Бернард пытался всячески успокоить ее:

- Теперь все хорошо. Мы идем прямо к берегу. Не волнуйтесь так сильно, - уговаривал он.

Повторяя вопрос «где мой муж?», Лесли Мейсон таращила на Бернарда глаза как помешанная. Бернард знал ее отца Вильяма Линдсея. Сейчас он взял девушку за плечи и потряс ее.

- Стойте здесь, - сказал он. - Не уходите отсюда, ваш муж найдет вас здесь, конечно, если шлюпки будут спускать с этого борта. Я поищу спасательные жилеты на случай, если они нам понадобятся. И он посоветовал ей взять себя в руки,

Бернард обрел решимость, и собственные страхи покинули его. Устремляясь вниз, он еще продолжал думать о торпеде, направлявшейся к «Лузитании», и об ударе, который произвел «легкую» встряску, как будто в огромный корпус судна врезался буксир.

При входе в помещения 1-го класса через одну из дверей салона Бернард почти наткнулся на Альфреда Вандербилта. Тот, с обнаженной головой, одетый в темный костюм в мелкую полоску, нес нечто похожее на дамскую шкатулку для драгоценностей. Казалось, Вандербилт ожидал начала следующих скачек в Эскоте.

Он ухмыльнулся Бернарду, как бы забавляясь его волнением. Бернард же как раз перед ударом торпеды подумал об этом мультимиллионере как о человеке, которому нечего делать, кроме как управлять четверкой лошадей в Брайтоне и проделывать путь в 3 тысячи миль, чтобы осуществить свое желание. «Америка, - считал Бернард, - кишит богатыми бездельниками». Он не любил очень состоятельных людей, и это было больше, чем простое отвращение к их деньгам, хвастовству, яхтам и домам, «подобным королевским борделям».