Последний раунд - [14]
И мы только вдвоем, я и ты, моя грусть.
На закате, под деревом, у реки кто-то поцеловал девчонку. Потом были племена, государства, войны, олимпиады, восстания, Освенцим, свобода, гении, миры, вселенная. Это все было потом. Но вначале во вселенной, в одной из галактик, на планете около солнца, у реки, на закате, под деревом кто-то поцеловал девчонку.
— А что такое человек без меня? — рассуждал микрофон. — Никто не может обойтись без меня — ни певица, ни комментатор, ни космонавт! Это я, микрофон, разношу их голоса по планете, это передо мной все волнуются и дрожат!
И тогда человек стал время от времени выключать микрофон, и тот стал скромнее — понял: совсем не обязательно человеку пользоваться им все время. Больше того, самые главные слова люди всегда будут говорить без микрофона. Какие именно? Ну, например: «Я вас люблю!..».
Всю жизнь меня окружали цветы. Я сам часто дарил цветы, но чаще дарили мне (не потому, что хороший, просто такое уж у меня ремесло). Мне кидали их на сцену. И все их я помню и люблю.
И гордые гладиолусы, которые молчали даже тогда, когда ломались их хрупкие стебли, и скромные гвоздики, такие счастливые, когда их поднимаешь над головой, печальные и добрые георгины, болтливые ромашки, томные лилии, желанные пунцовые розы, готовые даже в счастливые для вас минуты исподтишка выпустить свои шипы, и многие-многие другие. Я их все люблю и помню. Но одну желтую розу я люблю и помню больше всех. Это была желтая роза с опаленными лепестками, с лепестками, сожженными по краям. Среди тысяч и тысяч цветов я люблю одну желтую розу, отмеченную пламенем, и не за то, что обожжена (с кем этого не бывает?), а за то, что огонь шел изнутри.
Звезды, звезды!
Люди поклоняются звездам, люди верят в звезды, счастливые звезды удачи и надежды.
Звезды рождаются по-разному: одни — в глубинах космоса и светят нам вечно, другие мелькают серебряной дугой у самой Земли и тут же гаснут.
Но есть на черном небе самые дорогие нам, людям, звезды: они всегда неподвижны в общем звездном хороводе, они от пуль, пробивших ночь над землей. В черном небе навсегда остались пунктиры звезд в память о тех, кто дал нам ценой своей жизни сегодняшний день, вечер и час, тихую ночь и звездный хоровод.
Вглядывайтесь! На небе есть неподвижные звезды.
Я женщина. Хочешь, открою тайну? Постарайся понять. Я и Ты — это весь Мир. Потому что Я и Ты — это Вечность. Потом будут ОНА и ОН, но это все равно МЫ. Я и Ты — это Вечность. Постарайся, наконец, понять.
Раньше по вечерам на Земле целовались, а по утрам воевали со спокойной душой, потому что знали, что вчера целовались и будет кому воевать потом. Ужас, какой был разумный мир!
После концерта я ужинал в маленьком ресторане. За соседним столиком встали, закончив ужинать, мужчина и женщина. Нерешительно они подошли ко мне.
«Простите, пожалуйста, — сказала она, — большое вам спасибо за сегодняшний вечер в театре. Это вам».
И протянула мне огромную красную розу на длинном стебле. Я поблагодарил и скоро сам, закончив ужинать, вышел на вечерний главный проспект. Я решил кому-нибудь подарить мой чудо-цветок. Я не мог отнести его домой, потому что он только подчеркнул бы убожество моей холостяцкой каморки. Навстречу мне шла длинноногая девушка в легком весеннем платье.
Я осторожно сделал шаг в ее сторону, вежливо извинился и с улыбкой протянул ей благоухающий цветок. Она резко отвернулась и пошла своей дорогой.
Я подумал, что, может быть, у нее неприятности или она неправильно меня поняла, и решил подарить розу женщине постарше. Я выбрал женщину средних лет, извинился, протянул ей похожий на факел цветок. Она грустно улыбнулась и, покачав головой, сказала:
«Выбрал бы ты себе, сынок, кого-нибудь помоложе».
Я завернул в сквер. На одной из скамеек сидели, обнявшись, парень и девушка.
Я подошел к ним:
«Ребята, я желаю вам счастья, это от меня».
Бедная моя роза… Парень угрожающе приподнялся:
«А ну, отойдем!..».
И опять я остался один. Вдруг мне пришла в голову мысль. Я подошел к пожилому мужчине:
«Простите, пожалуйста, кажется, у вас есть дочь или невестка… Подарите ей это от меня!».
— Во-первых, это моя жена! — прогремело в ответ…
Что «во-вторых», — я не стал слушать. Я решил, что моя роза никому не нужна… Но вдруг возле меня остановился розовощекий малыш. Я присел и спросил его:
«Тебе нравится? Возьми!».
И я протянул ему розу, похожую, наверное, на огромную погремушку. Он весело заулыбался и схватил цветок за стебель. Я рассмеялся и пошел домой. Выходя из сквера, я обернулся.
Малыша позвала мама и — о, какая досада! — он выпустил цветок из рук и побежал к ней.
А красная роза на длинном стебле осталась лежать на мокром черном асфальте. Трудно в большом городе дарить цветы. А может быть, правда, что дареное не дарят?
* * *
Я завтра скажу твоему мужу: «Я люблю ее глаза!».
Он все поймет, он поймет, что хлеб пахнет полем, а земля после дождя дымится. Он же поймет!
Утро наступает потому, что ты открываешь глаза.
А еще я люблю твои глаза потому, что это окна, через которые я смотрю на мир.
Краткой оказалась творческая жизнь Леонида Енгибарова (1935–1972) — боксера с душой поэта, клоуна и философа, но столько было сделано в цирковой клоунаде, пантомиме на эстраде, в литературе, что его судьба стала легендой. Миниатюры Енгибарова — выплеснутая на лист боль автора — проникнуты мягким лиризмом, подкупают задушевностью, непосредственностью видения окружающего мира.
В книгу вошли повести и рассказы о жизни подростков. Автор без излишней назидательности, в остроумной форме рассказывает о взаимоотношениях юношей и девушек друг с другом и со взрослыми, о необходимости воспитания ответственности перед самим собой, чувстве долга, чести, достоинства, любви. Рассказы о военном времени удачно соотносят жизнь нынешних ребят с жизнью их отцов и дедов. Издание рассчитано на массового читателя, тех, кому 14–17 лет.
Писатель Сахиб Джамал известен советским читателям как автор романов о зарубежном Востоке: «Черные розы», «Три гвоздики», «Президент», «Он вернулся», «Когда осыпались тюльпаны», «Финики даром не даются». Почти все они посвящены героической борьбе арабских народов за освобождение от колониального гнета. Повести, входящие в этот сборник, во многом автобиографичны. В них автор рассказывает о трудном детстве своего героя, о скитаниях по Индии, Ливану, Сирии, Ирану и Турции. Попав в Москву, он навсегда остается в Советском Союзе. Повести привлекают внимание динамичностью сюжетов и пластичностью образов.
Бустрофедон — это способ письма, при котором одна строчка пишется слева направо, другая — справа налево, потом опять слева направо, и так направление всё время чередуется. Воспоминания главной героини по имени Геля о детстве. Девочка умненькая, пытливая, видит многое, что хотели бы спрятать. По молодости воспринимает все легко, главными воспитателями становятся люди, живущие рядом, в одном дворе. Воспоминания похожи на письмо бустрофедоном, строчки льются плавно, но не понятно для посторонних, или невнимательных читателей.
Роман португальского писателя Фернандо Наморы «Живущие в подполье» относится к произведениям, которые прочитывают, что называется, не переводя дыхания. Книга захватывает с первых же строк. Между тем это не многоплановый роман с калейдоскопом острых коллизий и не детективная повесть, построенная на сложной, запутанной интриге. Роман «Живущие в подполье» привлекает большим гражданским звучанием и вполне может быть отнесен к лучшим произведениям неореалистического направления в португальской литературе.
В книге Огилви много смешного. Советский читатель не раз улыбнется. Автор талантливо владеет мастерством юмора. В его манере чувствуется влияние великой школы английского литературного смеха, влияние Диккенса. Огилви не останавливается перед преувеличением, перед карикатурой, гротеском. Но жизненность и правдивость придают силу и убедительность его насмешке. Он пишет с натуры, в хорошем реалистическом стиле. Существовала ли в действительности такая литературная мануфактура, какую описывает Огилви? Может быть, именно такая и не существовала.
Этот роман — сладкий бальзам на сердце тех, чье детство и юность прошли в «застойные» советские времена, в маленьком провинциальном городке шестидесятых или семидесятых годов. А для представителей иных поколений роман «Бабушка» — уникальная возможность погрузиться в удивительный мир того времени, с его невероятными для сегодняшнего человека законами, правилами поведения, жизненными воззрениями и даже — ценами и продуктами тех лет… Повальное пьянство и, в то же время — крепкая семейная жизнь, ежедневная уличная поножовщина и — всеобщая взаимовыручка, грубость и хамство наряду с искренней, доброй религиозностью… Стиляги и битлы живут в одном квартале с комсомольскими активистами и пропагандистами, проститутки — с «честными» девушками, воры-несуны — с закаленными ветеранами войны и труда. Текст журнала «Москва» 2017.