Последний праведник - [105]

— Это не я говорю, это закономерность. Математика. Но обо мне-то она ничего не говорит. И неизвестно, готова ли я к тому, чтобы… — Она запнулась.

Нильс внимательно посмотрел на нее и сказал:

— Я тоже не уверен, готов ли я.

* * *

Они проезжали маленькие городки, похожие друг на друга как две капли воды. За окном сменялись одинаковые виды: уличные фонари, железнодорожные станции, супермаркеты, пиццерии, магазинчики — проект одного архитектора, который разработал все провинциальные города в стране. Без работы он явно не сидел.

Они остановились на красный свет. Вокруг не было ни души. Ни одно окно не горело, ни в зоомагазине, ни в медпункте, ни в аптеке, ни в пабе при торговом центре.

— Зеленый.

Нильс не трогался с места.

— Нильс?

Он съехал на обочину.

— Что случилось? Где мы?

— Где-то.

— Где-то?

— Хорошее название для этого города, а?

— Нильс, зачем мы тут остановились?

Он внимательно посмотрел на нее.

— Чтобы перехитрить твою математику.

2

Где-то на острове Зеландия

Катрине любила говорить, что бывает два вида людей: те, кого визит к врачу успокаивает, и те, кого он, наоборот, приводит в ужас. Нильс принадлежал к последним. Он делал все возможное, чтобы избегать врачей, где бы они ни служили: в медпунктах, больницах или частных клиниках. Он откладывал встречу с ними до самого последнего момента. Шесть лет назад это едва не закончилось печально: обычное воспаление легких, которое можно было бы победить за пару дней мягким антибиотиком, чуть не стоило ему жизни. Пока он бездействовал, инфекция распространилась на плевральную полость и ткани легких, так что, когда Нильс наконец-то согласился лечь в больницу, он был настолько ослаблен, что врачи считали, что имеют дело с агрессивным раком легких. Катрине была в ярости: «Почему ты не пошел к врачу раньше?» — «Я просто не из тех, кто сразу бежит к врачу».

* * *

Рука на секунду неуверенно замерла, затем он прицельно разбил локтем стекло. Тут же завопила сигнализация, хриплый звук, громкий и пронзительный. Из руки шла кровь. Он ненадолго остановился в нерешительности, после чего принялся перерывать шкафы и ящики, пытаясь разбирать в темноте этикетки. Преднизолон, бувентол, ацетилсалициловая кислота, тербасмин. Как называют морфин? Он просматривал аннотации: снотворное, слабительное, успокоительное, противоаллергенное. Большая часть отправлялась на пол, но все то, что обещало хотя бы минимальный анестезирующий эффект, он складывал в карман. Сколько прошло времени? Полиция вряд ли приедет раньше, чем через десять минут, а то и еще позже, такие взломы никогда не рассматриваются как приоритет. Нильс прекрасно знал, что происходит в участке после того, как туда поступает сигнал о сработавшей сигнализации. «Проклятые наркоманы!» И никто не сдвинется с места прежде, чем допьет свой кофе. Потому что какой смысл, и какому полицейскому хочется возиться с неуравновешенным, больным СПИДом наркоманом в темноте и метели? Постоянно находится новый несчастный, готовый заглотить пригоршню таблеток — все равно каких — в надежде на то, что это приглушит абстиненцию. Гидрокортизол, баклофен, бромгексин, что-то на пол, что-то в карман. Наконец-то он нашел парочку подходящих: конталгин, малфин.

— Ты что это здесь делаешь?

Зажегся свет. Режущий неприветливый свет, который на мгновение ослепил Нильса.

— Я спрашиваю: ты что, черт тебя побери, тут делаешь?

Мужчина был младше Нильса — зато высокий, крепкий и разъяренный.

Нильс не мог выговорить ни слова. Так часто бывало при задержаниях. Задержанный молчал, и было принято считать, что он в шоке. Но шок часто ни при чем: порой задержанные молчали просто потому, что им нечего было сказать.

— Стой на месте. Я позвонил в полицию.

Мужчина стоял в дверях. Нильс осмотрелся вокруг.

Никак иначе отсюда не выйти, придется пройти мимо него. Сейчас же. Нильс подошел чуть ближе.

— Стой, где стоишь!

Но Нильс был уже рядом с ним. Внезапно мужчина потянулся к Нильсу, и тот инстинктивно отмахнулся от его руки. Это разъярило противника, и он попытался ударить Нильса, но только задел его по касательной. Нильс не хотел драться, ему просто нужно было выйти, так что он предпринял попытку протиснуться в дверь. Мужчина схватил его, и несколько малоприятных секунд они топтались на месте, как два боксера-любителя. Мужчина был сильнее Нильса, но его не подстегивало отчаяние. Нильс с ревом отбросил его от себя, но тот потащил Нильса за собой на одиноко стоящий стеллаж. На мгновение — или это Нильсу показалось? — сигнализация смолкла, уступая место грохоту переворачиваемого шкафа. Потом сигнализация заработала снова.

Нильс первым поднялся на ноги, оттолкнул от себя противника, заметив, что из щеки под глазом у того торчал осколок стекла. Кровь на лице, кровь в волосах.

Нильс убежал.

Он добежал до машины, чуть не потеряв по дороге равновесие на скользком заснеженном тротуаре. Ханна уже открыла дверцу. Вдалеке слышались полицейские сирены.

— Нильс, что за черт!

Он завел машину.

— Что случилось, Нильс?

И помчался прочь из городка Где-то.

* * *

Они съехали на обочину. Снег прекратился, но судя по всему, только для того, чтобы передохнуть и вернуться с новыми силами. В целом мире не было ни звука.