Последний полёт "Прогресса" - [9]

— Здравия желаю, товарищ комиссар-генерал, — как можно тише, стараясь не побеспокоить гробовую тишину кабинета, нарушаемую только мерным тиканьем часов, произнес я, поднеся правую руку к срезу фуражки.

Мое приветствие тихим шелестом отрикошетило от стен, усиливаясь с каждым ударом, прогулявшись по каждому стволу каждой антикварной пушки, прошуршав по корешкам книг, и вернулся ко мне многоголосым эхом.

— Проходи, проходи, мой дорогой племянник, — замахал руками Виктор Павлович. — Снимай шинель, присаживайся.

Повесив шинель с фуражкой на вешалку, я, стараясь не очень грохать каблуками сапог, я пересек зал, и сел на кресло у стыка ножки и поперечины буквы «Т». Вблизи глава Совета выглядел еще более внушительно. В черном френче с наградными планками на левой стороне кителя, золотым орлом, распростершим крылья, сжимающим когтистыми лапами земной шар на правой стороне, и золотым же эполетом с ромбовидным переплетением нитей на левом плече, морщинистым лбом под коротко подстриженными серебряными седыми волосами, и пронзительными ярко-синими глазами, изучавшими меня из-под косматых бровей, генерал Андреевских имел в своих руках такое сосредоточение власти, и при этом пользовался таким уважением… да-да, его именно уважали, а не боялись! Выше Главы Совета в военной иерархии не было никого, а в более широком смысле, если принимать во внимание прочих политических деятелей — лишь двое-трое, включая президента Федерации Амбара Обаха пользовались властью (но не уважением!) большей, чем генерал, разменявший недавно двадцатый десяток, генерал, рожденный в семье простого кладовщика оружейных складов на Марсе, прошедшего на своем пути все ступени карьерного роста, начиная с простого рядового солдата.

— Как тебе нововведения? — поинтересовался он. — Тебя же лет пять на Земле не было?

— Да, почти пять лет, — кивнул я. — Я так понимаю, что мое досрочное возвращение связано именно с ССИМ? Тогда у меня сразу есть предложение: более жесткие методы борьбы, как во времена анти-табачной кампании. Да, может, зацепим пару-тройку миллионов невиновных, зато искореним эту заразу…

— Нельзя, — вздохнул генерал. — Я бы сам с радостью положил их в ряд, и закатал бы гусеницами танков в пластик… но общество слишком избаловано достатком, слишком большой запас ресурсов достался человечеству, и, когда проблемы выживания расы были решены, появилась другая проблема — проблема морали. А могли ли мы так поступить с маленькими, бедными, беззащитными инопланетянами? Нынешнему поколению сложно понять, что это — выживание. Они пришли на готовое, и потому радикальные меры вызовут слишком большие волнения в обществе. Самое удивительное — колонии, которые стоят на костях миллиардов аборигенов, настолько ужаснулись, неожиданно узнав цену своего существования, что не уверены, хотят ли иметь что-то общее с Федерацией, и рассматривают возможность объявления своей независимости. Последняя фраза — цитата из одной статейки.

— Я бы этого писца на Кор-Ахадалл на пару недель закинул… — задумчиво произнес я.

— Уже, — улыбнулся Андреевских. — Правда, не на Кор-Ахадалл, а на Венеру… кстати, удивительно, что ты вспомнил про Кор-А, ведь причина твоего отзыва, косвенно, связана с ними.

— То есть я здесь не для того, чтобы разобраться с ССИМ? — удивился я.

— С радикалами без тебя разберемся, — отмахнулся глава Совета. — Для тебя есть задание поважнее.

— Э-э?…

— Около семисот лет назад в распоряжении космофлота Земли было восемь боевых крейсеров Кор-А, избежавших утилизации. Кому-то пришло в голову, что переоборудовать уже существующий крейсер, пусть даже Кор-А, в исследовательский корабль намного дешевле и проще, чем строить его с нуля. Не смейся, тогда эта мысль не была лишена рационального зерна — космических лифтов еще не было. Все восемь крейсеров на скорую руку переделали в исследовательские, и отправили в разные части галактики. Вскоре связь с ними была утеряна, и местонахождение всех кораблей оставалось неизвестным… практически, до сего дня.

— То есть они нашлись? — воскликнул я, забыв про предательское эхо кабинета.

— Они — слишком громкое слово. Нашелся один из них — «Прогресс», на границе гравитационной зоны Квессина.

— И моя задача?…

— Проникнуть на крейсер, установить причину потери контакта, устранить угрозу, если она существует по сей день (что маловероятно — почти семьсот лет прошло), и отбуксировать его в указанный куб.

— Для управления кораблем такого возраста и класса одного человека явно недостаточно, — возразил я.

— То есть для устранений любой угрозы тебя достаточно? — усмехнулся генерал. Какое же у тебя самомнение! С тобой полетит звено десантников.

— Кстати, на счет моего самомнения, — вспомнил я. — А почему именно я?

— Я знал, что этот вопрос возникнет, — протянул Андреевских. — Ты же понимаешь, что родственные связи здесь не причем? Причина кроется… в твоих личных качествах, в характере. В твоей неорганизованности, которая позволяет с успехом решать нестандартные задачи. Мне исключительно понравился взрыв водородного блока при побеге из плена на Андрадоре. Да-да, представь себе, я читаю твои отчеты! Да и внушительный послужной список, стажировка на Кор-Ахадалле, две Исследовательских Экспедиции в мирах класса «5-», более десяти разведывательных экспедиций в низших мирах… на сегодняшний день во всей Федерации есть только два человека с таким опытом, и один из них — я. Догадываешься, кто второй?