Последний полёт "Прогресса" - [3]

— Черт с тобой, — кивнул генерал. — Во-первых, поздравляю тебя с присвоением звания рейд-полковника, а, во-вторых — ты снят с участия в экспедиции…

— Что?… — завопил я, окончательно растеряв все понятия о субординации. — Какой, нахрен, рейд-полковник? Какой снят? Мне осталось месяца три — максимум!

Само по себе присвоение звания рейд-полковника означало о переводе меня в десант, то есть формально, конечно, оно являлось повышением, на деле… на деле разница была как между вице-командиром боевой эскадры и командиром звена грузовых кораблей. Вроде как звезд больше, но первое, несомненно, почетнее. А уж снят с операции… это и вовсе неслыханно!

— Так, товарищ рейд-полковник… — произнес дядя глава Совета уже другим тоном.

Тон его изменился совершенно неуловимо, незаметно, но появилась в нем какая-то еле слышимая металлическая нотка, которая, скорее всего, и у меня мелькает, когда надо поставить подчиненного на место, которая давила на мозг похлеще, чем сила тяжести на Омикроне-4.

— В течение двух дней сдадите полномочия комиссар-капитану Стоуну, и явитесь на Землю. Вопросов нет? Вопросов нет. Исполнять.

— Есть, — выдохнул я, падая в кресло.

Голограмма замерцала, проектор пискнул, и изображение Андреевских исчезло. Остался только поганый осадок в душе, и ощущение что меня крупно поимели. Вариантов-то было негусто — или у Стоуна покровители в Совете покруче, чем у меня, или… нет, это «или» очень маловероятно — примерно как найти планету класса «5+» без зачатков разумной жизни, но оно существовало. Или случилась какая-то жопа, разрулить которую без меня никому не по силам.

— Сеанс связи закончен, — произнесла Сабрина.

— Спасибо, я заметил, — задумчиво пробормотал я. — Соедини-ка меня с Марком.

Система спроецировала Стоуна на ту же панель, что и генерала. Точнее, не всего Марка — а только его голову, облаченную в летный шлем. Похоже, он парил где-то на скутере, или выполняя задание по аэросъемке, или просто развлекаясь, что, в принципе, не возбраняется Экспедиционным Уставом — ведь всегда можно сослаться на какую-нибудь разведывательную операцию, и никто никогда не докажет обратного.

По большому счету, этим мне и нравилась служба в ФБР. С одной стороны — куча ограничений, регламентов, норм, отчетов, а с другой — почти тотальная свобода, полнейшее отсутствие контроля. И не потому что «подальше о начальства — поближе к кухне», отнюдь. Хотя и это тоже… А потому что комиссар — потому и комиссар, что ему не нужна нянька. Комиссар — это человек, который, даже если его съели, найдет, как минимум, два выхода. Лишь один из сотни претендентов проходит конкурс в Академию, и лишь один из тысячи выпускников становится комиссаром. Это уже говорит о личных качествах сотрудников ФБР, и не в последнюю очередь о психической устойчивости.

— Капитан Стоун на связи, — отрапортовал Марк. — Что-то случилось, командир?

— В общем-то да… — кивнул я. — Жду тебя через час.

— Я как раз пересекаю экватор в районе шестидесятого меридиана, могу прибыть и через полчаса, — ответил капитан.

— Повторяю: жду тебя через час, — произнес я, чуть повысив содержание стали в голосе. — Через час — значит через час. Ни раньше, ни позже.

— Есть, товарищ комиссар-майор!

Наведя порядок в голове у одного из членов экспедиции, я откинулся в кресле, достал из подлокотника банку «Крем-соды», выдернул заглушку клапана, активировав гранулы «сухого льда», и с наслаждением сделал несколько глотков обжигающе холодного напитка. Этот час мне был нужен не для того, чтобы показать свою власть, посамодурствовав напоследок, а чтобы самому привести мысли в порядок.

Конечно, получив приказ от самого главы Совета Комиссаров, особого выбора — исполнять его, или нет, не было. Есть старая пословица; «предупрежден — значит вооружен». Вот и хотелось понять, что меня ждет там, на Земле. И вариантов, как я уже говорил, было всего два. Единственная возможность исключить один из них — это покопаться в голове у Стоуна. Средств для этого хватало, но в данном, конкретно взятом случае, надо покопаться не нарушая Устава, что есть дело не из легких.

Опорожнив банку «Крем-соды», воровато оглянувшись, я с силой запустил ее в стену пещеры. Жалобно звякнув, она отрикошетила в другую стену, еще раз изменила траекторию и впечаталась в борт разведывательного скутера класса «Протон». Черт, люди Земли и других прогрессивных миров! Если бы вы знали, какой это кайф — просто швырнуть пустую банку куда попало, а не выбросить ее в утилизатор с соответствующей отметкой! Какое тепло, какое упоение разливается по венам, по всему телу… разрушать — это так приятно! И как хорошо, что лишь немногие могут себе позволить эту крошечную частичку беспорядка. Иначе все обитаемые миры имели бы кучу шансов вернуться в Анархию 2992 года.

С улицы уже доносился нарастающий гул гравитационной подушки скутера. Неужели, час уже прошел? Я посмотрел на мультипод на запястье. И верно. И ладно, линия надреза на башке Марка уже определена, а скальпель наточен.

Подняв несколько маленьких пыльных торнадо, скутер с номером 973 влетел в пещеру, повис в воздухе возле моего аппарата, и опустился на землю. Разведчик еще качался на амортизаторах, когда поликарбонатный колпак отодвинулся вперед, и из кабины транспорта показался шлем капитана. Марк спрыгнул на каменный пол грота, критичным взглядом зацепил пустую, измятую атакой на стены, банку, подобрал ее и забросил в мусорный контейнер. И лишь после этого поздоровался: