Последний Полет - [7]

Само войско порождений тьмы выглядело месивом чёрных доспехов и разорванных знамён. Иссенья едва могла что-либо различить. Несмотря на то, что порождения тьмы не способны летать, кроме архидемона, которого пока что мало кто видел, их стрелы и заклятия вполне могут поражать отдалённые воздушные цели, поэтому грифоны набирали высоту, чтобы избежать атаки. Облака скрыли из виду гарлоков и генлоков, толпящихся вокруг эмиссаров и огров, и Иссенья была благодарна за это.

Миновав армию, они снова снизились: воздух над облаками был слишком разреженным и холодным для грифонов. На протяжении всего полёта над Антивой Иссенья не видела людей в осквернённых землях. Все они были мертвы, бежали или прятались. Но возле ворот столицы Антивы сотни их встали лагерем: беженцы, закутанные в лохмотья и отчаяние, жили в повозках и самодельных укрытиях и ели всё, что могли найти. Стоял невыносимый смрад. Городские ворота были для них заперты с тех пор, как весть о Море достигла столицы, но им больше некуда было пойти.

- Они не могут продолжать в таком духе, - прошептала эльфийка в спину своего спутника.

Она не ожидала, что её слова пробьются через шум ветра и крыльев грифона, но старший Страж каким-то образом её услышал. Его звали Хабл, и Иссенья не слишком хорошо его знала. Это был седеющий опытный воин, выживший в бесчисленных схватках с гарлоками и генлоками, большую часть времени проводивший в отдалении от Вейсхаупта на спине своего грифона, Чёрного Когтя. Он был не робкого десятка, но выглядел заметно помрачневшим, когда повернулся в седле, чтобы ответить ей.

- Нет, не могут, - сказал он и вернулся к управлению грифоном.

Чуть позже они уже кружили над Антивой. Придерживая одной рукой растрепавшиеся от ветра волосы, Иссенья вытянула шею, чтобы заглянуть вниз между широких крыльев Чёрного Когтя. Она читала о красотах столицы Антивы множество раз, но никогда не видела её своими глазами.

Этот портовый город называли сверкающим драгоценным камнем, и с высоты он именно так и выглядел. Мор пока не коснулся столицы. Бульвар Морей был удивительно красив, его плитка, бирюзовая и цвета морской волны, так и сияла на фоне белого мрамора главной дороги. Десятки позолоченных статуй, украшавших широкую Золотую площадь, всё ещё отбрасывали искристые блики, отражая солнечные лучи. А Королевский дворец оставался великолепным зрелищем, захватывающим дух; его стройные башни и витражные стёкла играли огнями предзакатного солнца.

Но судов в гавани было не так много, как ожидала Иссенья. Там стояло несколько королевских боевых кораблей и судов поменьше с нарисованным на бортах золотым драконом Антивы, но купеческих кораблей было совсем мало. Она догадалась, что многие из них отправились к более безопасным берегам, увозя всех, кто смог заплатить баснословную плату, которую капитаны позаботились установить за проезд. Отсутствовали даже маленькие рыбацкие лодки.

На прекрасных улицах с балюстрадами почти не было горожан. Рынки, прежде заполненные народом, сейчас пустовали. Хотя угроза ещё не добралась до ворот, жители Антивы, похоже, затаились в своих домах, готовясь к буре, которая, как они знали, скоро нагрянет.

Потом грифон спустился за крепостную стену, опоясывавшую дворец, и вид города скрылся от Иссеньи.

Дворцовый двор заполнился вихрем пыли. Два десятка грифонов снижались к Королевскому дворцу, неся на спинах соответствующее число Серых Стражей, и шум и хаос их прибытия переполошил придворных слуг. С грифонами было довольно сложно обращаться; огромные животные, будучи территориальными и вспыльчивыми созданиями и в лучшие времена, после долгого перелёта были особенно раздражительны. Некоторые из них взлетели на крепостную стену, били крыльями и пронзительно кричали на всякого, кто пытался приблизиться.

Антиванцы, приносившие Стражам вино и хлеб, держались от грифонов на почтительном расстоянии, и Иссенья не могла винить их за это. Она тесно работала с животными на протяжении нескольких месяцев, ухаживала за ними и кормила, училась понимать их переменчивое настроение и всё равно крылатые хищники то и дело пугали её.

Взрослый грифон мог вырасти до двенадцати футов от клюва до хвоста, размах крыльев был и того больше. Самцы весили более тысячи фунтов, самки - лишь немногим меньше. Их клювы были достаточно мощны, чтобы раздробить бедренную кость лося без всяких усилий; когти могли разодрать латы, словно сырую бумагу. Серые Стражи обычно выбирали самых невысоких и лёгких представителей ордена в качестве всадников грифонов, чтобы позволить животным продержаться дольше в тяжёлых условиях, но здоровый грифон был способен сражаться, неся на своей спине двух облачённых в полный доспех людей. Это были свирепые, бесстрашные хищники, полные дикой красоты и живой, словно ртуть, ярости.

Иссенья очень любила их. Любила их мощь и грацию, и мускусный львиный запах. Любила то, как они прикрывают от удовольствия свои яркие золотые глаза, когда она чистит их перья, и этот потрясающий рокот, который они издают, мурлыкая. Ещё она любила ту истинную и неограниченную свободу, которой грифоны обладали в воздухе, необычайный дар полёта, который они могли разделить со своими всадниками, которых выбрали.